6fe33687fe1e42e8f005473e4c927e62

Но Кенди отстранилась. Ласково, но твердо. Повинуясь ее движению, Арчи разжал руки. Отступив на шаг, девушка внимательно всмотрелась в его лицо, словно выискивая в нем что-то известное лишь ей одной. И ее глаза. Арчи внутренне содрогнулся. Это были и не были глаза прежней Кенди. Они остались теми же и… изменились. Окончательно и бесповоротно. Какая-то почти неуловимая призрачная тень застыла на самом дне озорной зелени, пронзенной солнечными искрами. Эти глаза помнили всё. Казалось, вся боль войны осела в них. Но тут Кенди ласково погладила его по щеке и улыбнулась. Тень вздрогнула и исчезла, словно ее и не было. На него снова смотрели глаза прежней Кенди. Лучистые глаза цвета молодой весенней листвы. Глаза озорного сказочного эльфа. А может быть, феи. Ее ладонь была теплой, пальцы чуть подрагивали. И вся она была теплая, живая. Настоящая. Настоящая живая Кенди, а не плод его воображения. Она вернулась. Вернулась с этой ужасной войны, где погиб Стир и еще много-много людей. А она вернулась. Вернулась.

- Ты вернулась, – все еще неверяще прошептал он, словно опасаясь, что если он заговорит в полный голос, то этот чарующий, долгожданный, сладкий сон исчезнет. Он проснется – и всё будет как прежде. Он и Альберт будут сидеть друг напротив друга в знакомом кабинете и обсуждать нудный, опостылевший финансовый отчет, а Кенди здесь не будет. Она снова окажется далеко-далеко за океаном. Во Франции. – Ты вернулась.

- Ну, да, я вернулась, как и обещала, – видение улыбнулось и повернулось к Альберту. – И со мной ничего не случилось, как видите, – она снова посмотрела на Арчи и чуть нахмурилась. – Господи, Арчи, да приди же, наконец, в себя. Это я, Кенди. Та самая Кенди! Я вернулась, жива и невредима, а ты ведешь себя так, словно перед тобой призрак. Еще немного – и я решу, что ты не рад меня видеть.

- Как ты можешь так говорить! – возмутился Арчи, силясь взять себя в руки. – Я очень-очень рад тебя видеть! Я так… так ждал тебя. Я… Мы… Мы так переживали… Так надеялись. И вот теперь… Ты здесь… И… Это… Просто это произошло так неожиданно… – от волнения он начал запинаться, словно никак не мог подобрать нужные слова. – Я не ждал… Не думал, что все произойдет вот так!

- Как так? – улыбнулась Кенди.

- Вот так. Обыкновенно. Раз – и всё. Ты здесь.

- Арчи хочет сказать, что мы надеялись, что ты предупредишь нас о дате своего возращения, – вмешался в разговор Альберт. Все это время он так и продолжал сидеть за столом, откинувшись на высокую спинку кресла и с улыбкой наблюдая за ними. – Тогда бы мы встретили тебя в Бостоне.

Кенди смешно наморщила носик и бросила на него недовольный взгляд.

- Вот именно поэтому я и не стала предупреждать вас о своем приезде! – объявила она. – Я знала, что стоит вам узнать о дне моего прибытия в Америку – и вы бы не удержались и устроили мне какую-нибудь громкую помпезную встречу, а я этого не хотела. Я вернулась не одна. На корабле было много девушек, которые работали медсестрами в военных госпиталях, и многих из них никто не встречал. Я не хотела выделяться. Кроме того, письма из Европы в Америку идут очень долго. Поэтому даже если бы я написала вам, то не исключено, что вы бы получили мое письмо уже после того, как я прибыла сюда сама.

- Боюсь, ты права, – согласно кивнул Альберт. Он старался сохранить обычный серьезный вид, но его глаза искрились радостью. – Узнай мы дату твоего прибытия, все так и было бы. Верно, Арчи?

Потрясенный пережитым волнением, Арчи обессилено опустился в кресло и рассеянно кивнул.

- Да, пожалуй.

- Кто бы сомневался, – рассмеялась Кенди.

Альберт неторопливо поднялся с места и, обогнув стол, остановился перед своей приемной дочерью. С минуту он внимательно всматривался в ее лицо, машинально отметив худобу и бледность, еще не успевшие изгладиться до конца, а затем осторожно обнял ее за плечи и прижал к себе, уткнувшись лицом в пахнущие морем и весной золотые пряди.

- Я так рад, что ты вернулась, Кенди, – прошептал он. – Мы очень волновались за тебя.

- Волновались?!! – вскричал наконец-то пришедший в себя Арчи. – Не то слово! Дня не было, чтобы не говорили о тебе. Чтобы не гадали, как ты там, все ли с тобой в порядке, не ранили ли тебя или еще хуже. А письма почти наизусть выучили! Господи, да этот жуткий год стоил мне десяти лет жизни. Я едва не поседел. Волновались… Ха! Ну, уж нет. Как знаешь, Кенди, но мы больше не позволим тебе выкидывать такие безумные шутки. Это ж надо было додуматься – отправиться на войну! Добровольцем! И не куда-нибудь, а в военно-полевой госпиталь. Практически под самые пули! И ради чего? – Арчи распалялся все сильнее. Подавленные год назад гнев и непонимание проснулись с новой силой, требуя выхода, требуя ответа. – Зачем?!!

- Чтобы спасти жизнь хоть кому-то из тех, кто попал в эту мясорубку, – тихо и серьезно, и как-то сурово ответила Кенди. Словно отрубила. – Чтобы кто-то еще так же, как и я, вернулся домой. Пусть не целым и невредимым, но вернулся.

Услышав ее слова, Арчи застыл с открытым ртом, словно внезапно налетел на невидимую стену.