6fe33687fe1e42e8f005473e4c927e62

- Прости, – наконец с трудом выдавил он целую минуту спустя, виновато опуская голову. – Я не хотел. Я не это хотел сказать. Просто…

Кенди чуть улыбнулась и, протянув руку, ласково погладила его по щеке.

- Я понимаю, Арчи. Я все понимаю. Все в порядке. И ты меня прости. Я тоже не хотела быть такой резкой. Это просто привычка. Война многое меняет, видимо, изменила и меня. Прости.

- Ну, хватит о войне, – мягко вмешался Альберт. – Теперь это в прошлом, там пусть и остается. Нечего об этом разговаривать. Теперь Кенди здесь, с нами, и с ней все хорошо – это главное. Все остальное не имеет сейчас ровно никакого значения. Но в одном Арчи прав, – Альберт посмотрел на девушку и наигранно сурово свел брови, – мы больше не позволим тебе выкидывать такие безумные шутки.

И снова веселый беззаботный смех прежней Кенди россыпью сияющих хрустальных искр полетел по комнате.

- Хорошо-хорошо, – пробормотала она, украдкой смахивая невольно навернувшиеся на глаза слезы, и добавила голосом маленькой девочки, пойманной за очередной проказой, но совершенно не раскаивающейся в содеянном. – Я больше не буду.

“Будешь, – с ласковой усмешкой одновременно подумали Альберт и Арчи. – Конечно же, будешь. Стоит тебе узнать, что кому-то нужна твоя помощь – и ты тут же снова отправишься в путь. Куда бы он ни вел. Даже если на край земли. Виновато улыбнешься на прощание, пообещаешь, что все будет в порядке, и уйдешь. Потому что иначе ты не можешь. Потому что ты такая, какая есть. Ты – Кенди, и этим все сказано. Наша Кенди. Единственная и неповторимая, неуемная медсестра Кенди”.

Молчание затягивалось.

- Альберт прав, – наконец снова заговорил Арчи. – Теперь ты здесь, с нами – это самое главное. Полагаю, столь важное событие нужно непременно отметить. Альберт, как ты смотришь на то, чтобы устроить праздник в честь возвращения нашей Кенди?

- Безусловно, – согласился Альберт. – Я и сам хотел предложить нечто в этом роде.

- Не стоит, – решительно возразила Кенди. – Не такое уж это важное событие. Я вернулась, снова увидела вас. С вами и со мной все в порядке. Все живы и здоровы. А большего мне и не надо. Всё остальное – никому не нужная мишура. Да и мадам Элрой, полагаю, будет против.

- Кенди, глава семьи – я, а не тетушка Элрой. И все будет так, как я скажу. К тому же, не забывай, ты тоже член нашей семьи.

- Нет, Альберт. Ты знаешь, что мадам Элрой не считает меня членом семьи Эндри. Да и все остальные, кроме тебя и Арчи, тоже. Кроме того, я сама отказалась от этой фамилии и всего, что она давала. В том числе и от положения и привилегий. И сделала это сознательно. Потому что мне это не нужно. Я – не Эндри, Альберт, как бы тебе и Арчи не хотелось, чтобы всё было иначе. Мое имя Кендис Уайт. Просто Кендис Уайт, подкидыш из дома Пони. Можно назвать чертополох розой, но от этого он вряд ли станет благоухать. Потому что он – не роза. Как бы мы его ни называли, но он все равно останется неприметным чертополохом. Такова жизнь – и ничего с этим не поделаешь. Кроме того, меня всё устраивает в моей жизни и в моем положении. Мне нравится быть Кендис Уайт. Простой медсестрой, не связанной кучей глупых и бесполезных предписаний общества и правил приличия. Мне нравится быть собой и делать то, что я хочу и считаю нужным, а не то, что мне диктуют посторонние только потому, что так, видите ли, принято. Поэтому не стоит ради меня устраивать раздоры в семье. Это ни к чему. Полагаю, у тебя и без того забот хватает. Ты ведь глава семьи.

- Да уж, – тяжело вздохнул Альберт. – Я уже не раз говорил Арчи, что с удовольствием бы променял это положение со всеми его привилегиями и обязанностями на прежнюю свободную жизнь простого мистера Альберта.

- Это невозможно, – тихо и серьезно, даже, как ему показалось, с ноткой легкого осуждения, произнесла Кенди. – Кто-то же должен заниматься делами семьи. Решать проблемы, помогать. Ты и так слишком долго отсутствовал, Альберт. Кто знает, если бы ты всегда был рядом, быть может, и с Нилом все вышло бы по-другому.

- Ты так думаешь? – тихо спросил Альберт.

Кенди пожала плечами.

- Не знаю, – честно ответила она и виновато посмотрела на него. – Быть может. А может быть и нет. Прости, Альберт, я не хотела, чтобы это прозвучало, словно упрек. Я не осуждаю тебя. Правда. Ты тоже имеешь право жить, как считаешь нужным. Прости. Ты же знаешь, какая я. Сначала говорю, а уже потом думаю. То, что произошло с Нилом – не твоя вина. Никто в этом не виноват, кроме самого Нила. Он всегда был таким… Таким… Таким беспутным эгоистом! Хотя, наверное, и не заслужил такой ужасной смерти.