7 интервью о научной журналистике

– А что Вы понимаете под карьерой? Творческий или служебный аспект? Перед вами научный журналист, который начинал с сотрудника «Комсомольской правды» и закончил заместителем главного редактора. В газете «Правда» начинал с обозревателя, а закончил заместителем главного редактора. То есть, с точки зрения карьеры здесь нет проблем. С творческой точки зрения: государственные премии. Все существующие журналистские премии в Советском союзе и в России я получил, некоторые дважды. Очень была смешная история: 30 апреля обсуждается премия Союза журналистов СССР, а 29 апреля я впервые печатаю в «Комсомольской правде» полосу о мирных ядерных взрывах и на следующий день узнаю, что стал лауреатом этой премии. Но меня никогда это не интересовало, хоть и облегчало жизнь, особенно в «Правде» и «Комсомолке». Меня считали не серьезным из-за этого и иногда этим пользовались, когда возникали конфликтные ситуации. Вот был материал о Байкале. А в 1966 году было постановление, что о Байкале писать нельзя. Мне говорят: «Запомни, партийные документы не стареют. Завтра на секретариат ЦК». Ну я приезжаю, думаю, что получу очередной выговор. Идет большое совещание по судьбе Байкала, а я сижу так тихо. Создается правительственная комиссия по Байкалу и в конце Лигачев говорит, чтобы меня включили в эту комиссию. Это было блаженство, потому что мы летали на Байкал, мы буквально облазили все прибрежные зоны Байкала.

Еще в журналистике есть одна вещь: нельзя давать вытирать о себя ноги. Если один раз уступишь – все. Я очень любил иногда «поизмываться» над молодыми сотрудниками в меру своего воспитания. Понимаешь, например, что материал написан ради одного абзаца. Я беру, значит, и снимаю этот абзац. Проходит некоторое время, автор соглашается. Я его вызываю и говорю: «Что ж ты делаешь? Надо такие вещи отстаивать категорически». Что значит карьера? Это понятие смешное. Вот была газета «Правда», в которой были очень талантливые люди, лучшие люди в журналистике. Когда пошли события 1991 года, все замкнулись на прошлом. Журналист должен смотреть в будущее, все изменится и изменится совершенно не так, как мы думаем. Выдающийся физик, академик Марков опросил сто ученых: «Что будет через 20 лет с ядерной физикой?» Через двадцать лет он посмотрел эти записи. Оказалось, только один был прав. Это физик из Китая, который сказал: «Я точно знаю, что будет не так, как мы все думаем». Надо понимать одну вещь, что научная журналистика – это журналистика будущего, я в этом глубоко убежден.

– Главный источник информации для журналиста – ученый. Но общаться с учеными бывает сложно. В чем особенности общения с учеными, как завоевать у них доверие и получить нужную тебе информацию?

– Ну я уже сказал, что общаться с учеными очень легко. Если они тебе доверяют. У меня никогда не было проблем общения с учеными. Не было ни одного случая, чтобы мне кто-то отказал в интервью или беседе. Секрет прост: искренность – раз, подготовка – два. Нельзя с нахрапу бежать к ученому. Ученые – нормальные люди. Если ученый заинтересован, чтобы писали о нем, то это плохой ученый. Он, как правило, заинтересован в популяризации науки и каких-то своих идей. И ты должен с этим к нему приходить.

Не в поисках скандалов. Очень часто ученые пытаются использовать журналистов. Но и это плохие ученые. Есть какие-то стереотипы, которые легко преодолеваются. Я, например, был первым журналистом, который публиковал в нашей печати беседы с иностранными учеными. В частности, это был француз Шампанья, то же самое было с американцами. Вы не найдете ни одной строки, где я осуждал или критически относился к американцам, потому что я считал, что достижения американцев – такие же, как и наши. Вот недавно я подарил музею космонавтики два уникальных экземпляра: один из них – книга Гагарина «Дорога в космос». Книжка уникальная, единственная в мире. Американцы в свое время пытались ее у меня вытащить. Второе – у меня было два автографа Нейла Армстронга, который не давал автографы, но мне он подписал две свои фотографии, которые я отдал в музей космонавтики (куда я приглашаю сходить, потому что каждый уважающий себя, интеллигентный человек должен там побывать). Даже если власть захватят динозавры, все равно все будут помнить, что был Гагарин, что был первый спутник, что мы это начинали. Без музея космонавтики сложно представить страну, в которой мы живем.

– А какие две главные вещи, которые нужно в жизни знать?

– Первое – мир бесконечен. Второе – страшно интересно жить.

– Напоследок, могли бы Вы дать какие-то советы начинающим научным журналистам?

– Надо учиться и помнить одну вещь, что этот мир стоит на трех китах. Первый кит – любовь. Второй – душа. Третий – знание.

Виола Егикова