7 Заклинатели (СИ)

- Да ты-то меня и не рассмотрел! А уже отвращение.

- Тебе хотелось объясниться? - напомнил Филипп карликовой фигурке. Существо сильно уступало в росте и Шванку, и Пиктору.

- Смотрите. Я оставляю тело здесь - это тело. Вы же - плоть. Вы смотрите на ее тело и понимаете: оно менее ценно, но куда более... (серьезно? значительно? заслуживает уважения? непреходяше? - в известных им языках точного соответствия этому слову не было).

Тогда все трое послушно уставились на труп. В созерцании трупа, если ты не врач, нет никакой глубины - вот тело, а вот я, и нет между вами связи. Созерцание трупа затягивает и уничтожает время...

- Ой, что-то я замешкалась да заболталась с вами! А пришла-то я по делу - мне нужна всего-навсего рука славы, чтобы бросить ее в пламя да прорицать по движеньям горящих пальцев. Только вот какую мне выбрать? Свеженькую - будет корчиться, будет показывать пальцами, делать знаки начнет... Или посуше - пусть ярче горит. Посоветуйте, мальчики!

Толстушка/толстячок обернулась наконец. В левой руке она держала древний серп с каменными вкладышами, а одежда ее выглядела не тканой, а чем-то вроде сухого листа, естественной оболочки семени или куколки. Но вот лицо - белое, словно бы слепленное из глины или теста наподобие грубой погребальной маски, оно было совершенно плоским - при том, что нос, рот и глаза пребывали на своих местах. Отвратительно, но обычного зазора между краем капюшона, лбом, щеками и челюстью не было: кто-то слепил эту личину прямо в капюшоне, и она, сырая, там была, как пресное тесто в посудине.

- Ну что, мальчики? Я выбираю! - тварь опустила серп под правое запястье трупа.

И тут Филипп заткнул полы одеяния за пояс, снова выдернул стилет, помчался вниз огромными скачками, как-то умудряясь попадать в проходы; глаза его и конец ножа нацелились точь-в-точь в подзатылочную ямку существа, будь у него затылок. Остальные двое запрыгали бочком, по-воробьному, однако же, бойко перемахивали через плетни - чтобы успеть наперерез.

Все это происходило молча, а толстенькая фигурка ждала и, похоже, улыбалась. Потом неуловимо метнулась к куче высохшей падали и стала меньше.

- Убедили-убедили! Возьму сухую.

Филипп перепрыгнул через труп и кровавую лужу, а существо склонилось к иному телу. Кто-то, казалось, обнял себя за плечи во сне, а потом расслабил руку. Так она, левая кисть, иссохнув и вытянув длинные ногти, торчала над чьим-то ухом. Стилет жреца вроде бы ударил тварь в затылок, но та извернулась, почти исчезла и крысой юркнула меж мертвецами.

- Все, Филипп! Все! Не достанешь! - пронзительно визжал Шванк - а жрец, кажется, был намерен отбрасывать трупы и добраться-таки до добычи.

- Ай, злые силы! - это Пиктор поскользнулся в луже загустевшей крови и потерял сандалию.

- Ушла! - Филипп вытер лоб, спрятал нож и вяло подошел к своим. Пикси нашел сандалию и нес ее на отлете, двумя пальцами.

- Возьми лучше мои, - сказал Филипп, и Пикси без возражений выбросил окровавленную обувь, пошел пока босиком, нес веревочную обувку в руках.

Все трое, пять бочком, кое-как поднялись, и тут Пиктор пожаловался:

- Что-то нога болит.

- Шванк, давай бурдюк!

Филипп смыл вонючие кровь и грязь - а в стопе, оказывается, торчал тоненький обломок какой-то косточки, почти целиком ушел в мясо.

- Шванк, давай нож. Он чистый.

Надрезав место занозы, Филипп извлек ее полностью и показал Пиктору - хрупкая, не меньше сустава пальца длиной - и отбросил. Потом промыл рану еще раз и крепко перевязал еще одним лоскутом несчастной одежды покаяния, прополоскал нож и вернул. Пиктор обулся и решил, что сам идти может.

***

Первый час он сам и шел. Собак слышно не было, а лес вроде бы немного продышался и стал прохладнее. Через час Пиктор уже прыгал на одной ножке. На ногу обули что-то вроде бахилы из очередного лоскута, вырезали ему костыль и поплелись дальше. Еще через час Пиктор бредил, и его тащили на сцепленных руках. Собаки - те или другие - появились снова.

- Надо было их раньше переколоть, - решил Филипп.

Но псы пока не нападали - просто держали путников подальше от своей территории.

- Что ты наделал, мой ученик, - жаловался Пиктор Филиппу на него же самого, - Вчера ты соблазнял демона, сегодня пытался его убить. Ну разве так можно?

- Мастер Пиктор, наши предки-шаманы так и делали - заключали браки с духами или преследовали их!

- Но вы-то уже лет пятьсот как не шаманы! Ты слишком логичен, Филипп, чтобы действовать варварски. Логичные люди легко впадают в жестокость...

- Прости, учитель мой.

- То-то же.

Филипп решил не укладывать Пиктора в храмике. Нужны солнце и свет - и совершенно не нужно влияние демона. Пиктора уложили под узкий дерновый навес. Шванка Филипп погнал за водою, а сам пошел разыскивать соль - ее набралось четыре мешочка, около полуфунта. Вода после дождя была все еще чуть мутновата, но муть эта песочная, чистая. Воду пропустили через лоскут белого знамени Шванка и вскипятили на большом огне. После этого Филипп бухнул в котел всю соль и подогрел раствор еще.