7 Заклинатели (СИ)

- Дава-ай! А то будет нам еще один больной!

Вивиан вышла и обильно полила Филиппа. Тот, кажется, и не заметил.

Вскоре Тарантул вышел сам, вытирая белым полотенцем волосатые лапы.

- Тощий! Головы не поднимать! А ты, толстый, слушай.

- Ой, да кто бы говорил про толстых, - шут закатил поросячьи глазки и еще крепче прижал богиню к груди.

- О, так мы еще и педерасты! Ни за что бы не догадался, вон ты как ее тискаешь... Но все-таки слушай. Дела не очень хорошо, хотя лечили его правильно. Когда он поранился?

- Сегодня поздним утром.

- А где?

- На могильниках.

- Жаль, жаль. Вот почему зараза уже поднялась до паха.

- Зараза? - поднял голову Филипп, и она удержалась на шее, - Я думал, это трупный яд.

- Нет. Опасная зараза. Поэтому я оставлю его в одиночке, а вас к нему не пущу.

Филипп успел подняться из лужи по стене и спросил:

- Как его лечить?

- Надо ждать, пока не созреет гнойник, это дня три или неделя. Потом вскроем и выпустим гной. Пока, наверное, сделаем разрезы вдоль по ноге, чтобы текло... Пока надо холод и покой - а потом - вот, смотри!

Врач махнул темной лапищей, и целью его оказалась небольшая бочка, вся - до самого верха - набитая зелеными заплесневелыми корками.

- Плесень? - удивился Филипп, - Разве она не заразная?

- Нет. Когда вскроем гнойник, будем сыпать ее на рану, она очищает гнойники. Жаль, что ее нельзя есть, не помогает. Так что молитесь за него, жрецы. А ты, тощий, пей. Пей, сказал!

Филипп присосался к бурдюку.

Прибежал юноша в косынке, тряпкой насухо вытер пол. Пришел второй, вернул корзину с обломанным краем.

- Так! - командовал Тарантул дальше, - Теперь раздевайтесь. Тряпки - в корзину! Носки и обувь снимай, поросенок!

Оба так и сделали.

- Вивиан, проводи их мыться.

Матрона, потупив глазки и прикрывшись покрывалом, проводила.

Оба хорошенько вымылись в горячей воде и со щелоком, а потом едва нашли обратный путь.

- Вивиан, найди им там чего-нибудь!

Вивиан ушла и вернулась. Несла она две латаные туники. Шванк и Филипп оделись. Туники было совсем не жаль - ткань у самых больших заплат уже начинала иссекаться.

- Вот бы, - хихикнул Филипп, - Такими были одежды покаяния!

- Эй, вы! Жердь, Поросенок, я вам говорю! Забирайте отсюда ваши гнойные вретища и сожгите где-нибудь. Нам ваша зараза не нужна. И таратайку свою сожгите!

***

- Вот увидишь, - грустно улыбался Филипп, - Сейчас мы вернемся в библиотеку, а там носится Эомер, стучит своей табуреткой и знай указывает: "Парень, принеси то! Парень, подай это!". А школяры скачут по лестницам, словно матросы или мартышки...

- Что он сделает с нами? Что сделают другие рабы?

- Не знаю.

Оба тихо брели вслед за сонным мулом, уравновешивали свою таратайку, чуть опираясь ладонями. В ней торжественно ехала корзина с заразными тряпками. Богиню прижимал к груди Шванк, а Филипп так и оставил бурдюк на спине; воды в нем больше не было.

У Храма привратница только ахнула и быстренько привела двух шустрых рабов. Им велели: мула выводить и выкупать, двуколку изрубить и сжечь где-нибудь подальше, самим хорошенько вымыться, одежду после работы перестирать.

Филипп понес корзину в вытянутых руках, Гебхардт Шванк - богиню, по-прежнему прижимая к груди, как котенка. Далеко позади казармы рабов не так давно выстроили неглубокий каменный колодец. Там все время горел огонь, сжигали всякий подсохший мусор. Туда и полетела корзина со стружкою и бельем, пока падала, из нее вывалился синий грязный плащ, зацепился за выступ, словно бы не желая гореть, и все-таки упал. Следом отправилмя пустой бурдюк. Сначала поднялся густой едкий пар, потом пламя разгорелось ровно, по-прежнему.

Жрец сказал, глядя в огонь:

- Я виновен в болезни - или смерти - Пиктора. Это самое меньшее полгода на покаянии. Я возглавил и провел грязные обряды - такое покаяние более кратко, но некоторые ритуалы... Они больше похожи на пытки.

- И все из-за нее!

- Неважно! Главное, ты остаешься один. Будь осторожен. Может быть, Панкратий тебя защитит. Но не от богов.

Когда сгорела корзина и рассыпались бывшие прутья, они ушли в Библиотеку.

***

Там творилось именно то, о чем и говорил Филипп. Когда двое в белых лохмотьях и с богинею на руках вошли, Эомер как раз искал что-то в книгохранилище, и из-за раскрытой двери только и раздавалось:

- Хельмут, давай на верхнюю полку. Доставай тот кодекс, что лежит третьим справа, - быстрый топот по стремянке, - Я сказал, третий справа! Мауро, ты - вниз, неси сюда все, что касается гидры, живо! - грохот табуретки, - Агнесс, Агнесс! Только девушки могут правильно ставить свитки на полки, когда стирают пыль! Сколько раз вам повторять, парни? ставьте ПО ПОРЯДКУ!

Что-то расслышав, он вывалился за дверь и стал в проходе.

- Филипп. Господин Шванк. Где Пиктор?

- В лечебнице, учитель.

- Из-за нее?

- Да.