70 дней борьбы за жизнь

28 мая Альбанов писал в дневнике: «Положение наше, конечно; не особенно завидно, — это я сознаю сам. Поэтому я не особенно удивился, когда сегодня вечером, сначала Контрад, а затем еще человека четыре выразили желание, бросив нарты и каяки, итти не лыжах вперед. Хотя бросать каяки я считаю опасным или, во всяком случае, преждевременным, но тем не менее, противиться желанию «лыжников» я не мог. Я только постарался объяснить им, что они могут очутиться в очень рискованном положении, бросивши в океане; хотя бы и покрытом льдом, наши каяки, на которых так хорошо плыть. Как они будут жить, если даже доберутся до земли, без теплого платья, без топора, посуды и массы других вещей, которые лежат в каяке? «Лыжники» приумолкли, но я вижу, что не убедил их. Палатку мы уже начали резать понемногу на растопки, и думаю, недалеко то время, когда мы с нею расстанемся. Она слишком громоздка, особенно намокшая. Осталось 16 мешков сухарей, т. e 130 килограммов. Это — главная провизия. Затем идет немного молотого гороха, мясо медвежье и патроны. Патроны — главный груз после сухарей. Ну, что можно из этого бросить?

Четверг, 25 мая. Опять бесчисленные каналы, трещины и полыньи. Лед поломан до невозможности. Невольно припоминаю, что Нансен, подходя к земле, встретил, кажется, такой же поломанный лед. Но почему-то все полыньи тянутся с востока на запад и нет ни одной мало-мальски длинной полыньи попутной?

Луняев убил двух тюленей. Тюленье сало для топлива лучше, чем медвежье. Его легче разжечь, меньше требуется для этого растопки, а когда оно разгорится и поддонник достаточно нагреется, то жир только подбрасывай. Горит сильным пламенем, причем фитилем служит зола, которая тщательно сохраняется нами в поддоннике.

Ветер северо-западный, и нас несет на юго-запад, в чем я убедился, вытравив сегодня в воду 80 метров линя с грузом. В последнее время движение льда на юг стало очень заметно. Взяв сегодня полуденную высоту солнца, я получил широту такую, что лучше и желать не могу: 82° 8,5'. Ошибки нет, я в этом убежден. Положительно счастье улыбается нам… или строит какую-нибудь каверзу.

Пятница, 30 мая. С утра северо-западный ветер, пять баллов; После завтрака началась сильная метель, и все небо покрылось облаками. Тем не менее мы в 10 часов утра спустили на воду каяки, переправились через полынью и пошли по очень плохой дороге. Но и дальше опять полыньи, — и переправы приходится делать чуть ли не каждые полчаса.

Давно уже не встречаем больших полей, по которым можно итти часами. Встречаемые теперь поля таковы, что с одной переправы видна следующая, метров 150–200. Не о таком ли лед упоминает Нансен, сравнивая его с рыболовной сетью? Если бы посмотреть на лед с высоты птичьего полета, ячеями этой сети был бы небольшие поля, отделенные друг от друга трещинами каналами. Во всяком случае наша сеть такова, что только бы выбраться извне.

За день отчаянной работы нам удалось пройти не более трех километров. Но все же нас продолжает нести со льдом на юг.

Сегодня полуденная высота солнца дала широту 82° 0,1', а теперь, когда я пишу дневник, мы уже, должно быть, пересекли 82 параллель.

Странное дело: на моей карте северная оконечность Земли Рудольфа нанесена на широте 82º 12'. Следовательно, теперь, когда наша широта 82°, я нахожусь от этой земли или к востоку или к западу, — вероятно, западнее, так как в противном случае пришлось бы весь дрейф «Анны» отнести к востоку. Нас сносит на запад: это я могу видеть и по моему никуда не годному хронометру, и по господствующим ветрам, и по направлению выпущенного в воду линя. На моей карте Земли Франца-Иосифа на Земле Рудольфа нанесены две вершины более 360 метров. Если бы эти вершины были нанесены правильно, я должен бы увидеть их более, чем за 35 миль. Однако я ничего похожего на землю не вижу. Что бы я дал сейчас за заслуживающую доверия карту и за хороший хронометр! Надо внимательно смотреть на горизонт.

Сейчас 7 часов вечера. Стоим у полузажатой полыньи. Опять началась метель. Разведку придется отложить до более благоприятной погоды. Сегодня и вчера видели несколько раз нырков, а сегодня даже перешли три медвежьих следа.