7000 дней в ГУЛАГе

– Добрый день, братцы! Куда едете?

– В Красноярск, – ответили мы.

От больных мы узнали, что их везут в лагерь в Караганду. Большинство потеряло все зубы. Молодые люди походили на стариков. В вагоне стоял страшный смрад, у многих были открытые раны величиной с ладонь.

Как вам нравится свобода?

Я был счастлив, когда мы на следующий день прибыли в Красноярск. На вокзале уже стоял тюремный автомобиль, в который и посадили нас, восемнадцать ссыльнопоселенцев. Машина остановилась посреди двора большой красноярской тюрьмы. Тяжелые ворота закрылись, и мы вышли. Я уселся на ранец. Большие пятиэтажные здания, сотни зарешеченных окон!

– Как вам нравится свобода? – спросил меня сосед.

– Терпение, мой дорогой, – ответил я. – На свободу так легко не выходят.

Из соседнего здания вышла группа солдат. Нас вызывали по очереди. Я назвал свою фамилию.

– Статья и срок наказания? – спросил солдат.

– Свое наказание я отбыл, – ответил я.

– Это неважно! Для меня вы заключенный.

Обыскали мой ранец, затем и меня самого. Все это длилось больше часа. Длилось бы и дольше, если бы не начавшийся дождь, заставивший солдат поторопиться. Нас разместили вместе с вещами на первом этаже одного из зданий, в камере номер девять. Это был большой зал с несколькими сводами. На двухъярусных нарах могло разместиться несколько сот человек. Постоянные галдеж и хождения создавали впечатление, будто ты оказался на восточном базаре. Почти никто не заметил, что мы вошли. Каждый подыскал себе место. Я забрался вместе с литовцем и белорусом на вторые от входа нары. Наши соседи, почти все прибывшие из Тайшета, рассказали, что они уже неделю ждут отправки на поселение. Некоторые ждали и несколько недель. Говорили, что большинство отправят по таежным хозяйствам, а это означало, что мы снова будем работать в тайге. Обратив внимание, что за хлебом никто не следит, я спросил одного «старичка» о воровстве.

– Пайку здесь никто не тронет, но за вещами нужно присматривать.

Завтрак раздавали у двери. Каждый подходил по очереди. Молодые девушки, носившие на рукаве желтую повязку с надписью «заключенный», разливали щи. Девушки знали, что в этой камере находятся освобожденные, и поэтому бросали в наш адрес различные реплики, типа «женихи», на что освобожденные отвечали им тем же.

Через два дня меня привели в тюремную канцелярию. Служащий заполнил опросный лист, задавая все те же вопросы: имя, фамилия, статья, срок, профессия. Служащий еще раз прочитал мне постановление МГБ о моей высылке, я снова это подписал. На вопрос, куда меня отправят, последовал привычный ответ:

– Придет время, узнаете.

Наступил день, когда в числе пятидесяти фамилий зачитали и мою. На одном из дворов красноярской тюрьмы нас уже ждало пятнадцать женщин, двое из них с детьми. Рядом с часовыми стоял и «покупатель». Нас по одному подводили к «покупателю», он каждого осматривал, некоторых о чем-то спрашивал. Большинство он взял, от восьмерых отказался. Их снова отвели в камеру. Вынуждена была вернуться и одна женщина с ребенком, так как ребенок постоянно плакал, а «покупателя» это нервировало. «Покупатель» был представителем строительного предприятия, возводившего близ райцентра Енисейск большой дом инвалидов для военнослужащих.

Он выбирал рабочую силу по принципу средневековых рынков рабов. Отобрав людей по своему желанию, «покупатель» отправился в тюремную канцелярию оформлять прием «товара».

Мой приятель женится

Ожидая возвращения «покупателя», мы знакомились с женщинами. Молодой литовец, бывший постоянно со мной, сообщил:

– Я нашел себе жену.

– Какую? – спросил я.

– Вон ту, вторую из третьего ряда.

– У тебя хороший вкус, – похвалил я.

«Покупатель» вернулся в сопровождении двух солдат. Ворота открылись, и во двор въехали две машины. Прошел еще час прежде, чем мы устроились в грузовиках. За это время литовец успел переговорить со своей избранницей.

– Знаешь ли ты, что будешь моей женой? – спросил он.

Девушка удивленно взглянула на него.

– Да, я говорю серьезно. Ты мне нравишься. Скажи мне, как тебя зовут?

– Феня, – ответила девушка.

И по тому, как она восприняла его предложение и как произнесла свое имя, я понял, что Феня согласна. Она стояла вместе с какой-то женщиной. Заключив союз с литовцем, она крикнула ей:

– Катя, я нашла мужа.

Та подала литовцу руку.

– Катя, а это друг моего мужа, – сказала Феня, показав на меня.

Она вела себя так, словно и между нами уже все было договорено. Она сразу начала говорить мне «Карл» и «ты».

Мы разделились на две группы и вместе с вещами поднялись на грузовики. Миновав Красноярск, мы свернули на север и поехали по старому почтовому тракту, который, разумеется, не был приспособлен для автомобильного движения. Поэтому поездка оказалась для нас настоящим мучением. Дул ветер, и нам было холодно, несмотря на то, что мы прижимались друг к другу. Не чувствовали холода только литовец и Феня.

Когда машина проезжала через деревню, мы стучали по крыше кабины и просили солдата остановиться у чайной.