7000 дней в ГУЛАГе

Просторное помещение чайной было наполовину пустым. У кого были деньги, тот заказывал чай. Кое-кто пил водку, несмотря на запрет конвоира. Посетители чайной спрашивали, откуда мы будем и куда едем. Они тоже были ссыльными, жившими здесь уже несколько лет. Они принесли водку и стали нас угощать. Погревшись два часа, мы продолжили путь. Поздно вечером машины снова остановились у чайной. Наш конвоир передал оперуполномоченному МВД в деревне сосланных сюда четырех женщин.

Теперь в машине стало немного просторнее и удобнее. Мы снова попили чай и продолжили путь сквозь мрак и тайгу. Поселения на нашем пути встречались редко. Увидев вдали огонек, мы обрадовались, надеясь, что деревня совсем недалеко и мы сможем отдохнуть. Но свет словно двигался, все удаляясь от нас. Эта игра продолжалась несколько часов, пока мы не оказались в населенном пункте.

На следующий день мы достигли цели, называвшейся очень просто – Новостройка. У этого населенного пункта еще не было названия. Новостройка находилась в трехстах километрах от Красноярска, а мы добирались до нее двадцать четыре часа.

Часть XI В ссылке

Среди калек

В 310 километрах от краевого центра Красноярска и в тридцати километрах от районного центра Енисейска выкорчевали 500 км² тайги с тем, чтобы на этой площади построить новый населенный пункт. Когда мы приехали в Новостройку, там стояли уже наполовину построенные трехэтажные деревянные дома, штук шесть таких же деревянных двухэтажек, которые, по сути, были хозяйственными постройками, и одно-единственное, также недостроенное кирпичное здание. Это была баня. В сравнении с полуразрушенными крестьянскими избами, которые встречались нам по пути, эта будущая колония инвалидов представляла разительный контраст. На просторном подворье нас встречал директор дома инвалидов, сам инвалид войны, без левой ноги. Офицер МВД «вручил» директору новую рабочую силу.

Нас поселили по два-три человека в комнате. Литовец с Феней заняли маленькую комнату, а Катя предложила мне занять соседнюю. Но вместо ответа на ее предложение я нарочито громко спросил у директора, где здесь находится почта, так как мне хотелось бы телеграфировать жене в Москву. Катя все поняла, взяла свои чемоданы и присоединилась к женщинам.

У меня была кровать с матрацем, простыней, подушкой и одеялом. Я лег. Впервые после стольких лет я буду спать как человек!

Чуть позже директор отвел нас в столовую, где мы получили роскошный обед. После обеда прибыл офицер МВД и выступил с речью. Он сказал, что теперь мы свободны, что мы будем здесь жить и работать. Кто желает, может основать здесь семью либо привезти сюда свою старую семью. В конце он нам напомнил, что мы не имеем права покидать это место без разрешения МВД. Кто желает посетить райцентр, тот должен получить разрешение.

День мы отдыхали, знакомились с поселком и его жителями. Дом инвалидов был окружен деревянным забором, за забором стояло несколько бараков, в которых жили строители нового поселка. В основном, это были люди, отбывшие свой срок в лагерях. Большинство из них жило со своими женами, которые либо сами были бывшими заключенными, либо родились в этих местах. Женатые держали коров и свиней. Мы посмотрели, как живут эти люди: после работы они ели, потом кормили скотину и садились играть в карты. Играли на пол-литра водки. Во время игры грызли соленые огурцы. Жены сидели рядом с мужьями и советовали, какой картой ходить. Если мужья их не послушались, да к тому же еще и проиграли, начинались свары, а то и драка. Особенно оживленно было по воскресеньям, когда в карты резались с утра до вечера, или танцевали под аккомпанемент гармони.

На следующее утро пришел кассир дома инвалидов и каждому вновь прибывшему вручил по пятьдесят рублей аванса. В небольшой лавке, кроме главного товара – водки, было несколько видов хлеба, маргарина, иногда бывал и сахар. Под открытым небом стояла большая плита, на которой можно было готовить.

Мы, новички, работали не на стройке, а в ближайшем лесу заготавливали дрова для отопления. Как и в лагере, мы разделились на группы по три человека, двое из которых валили дерево, а третий обрубал ветки. Сваленное дерево мы распиливали на полутораметровые болванки, затем рубили их и складывали в кучу. Вечером приходил директор. За один кубометр дров нам платили по восемь рублей. За день можно было заготовить максимум по шесть-семь кубометров на человека. Поэтому мы получали максимум по пятнадцать-восемнадцать рублей.