7000 дней в ГУЛАГе

Я вернулся в тот же день. Получил деньги за работу на лесопилке и попрощался. Арно сожалел, что снова остается один. Мы пожелали друг другу «до свидания в Европе». Арно живет сейчас в Восточном Берлине.

По приглашению Аделы я остался у нее в гостях на два дня. Я был рад, что могу познакомиться с этим старинным городом. Адела советовала мне не ехать в Маклаково, а остаться в Енисейске.

Я бродил по городу в поисках комнаты. Енисейск был важным сибирским городом вплоть до открытия в начале XX века Транссибирской железнодорожной магистрали, миновавшей Енисейск и проходящей через нынешний краевой центр Красноярск. Енисейск был не только губернским центром, но и центром сибирских золотопромышленников и торговцев пушниной. Это был город, где люди за короткое время могли стать баснословно богатыми, но и могли в одну ночь проиграть в карты столько денег, что их хватило бы для того, чтобы привести в порядок экономику какой-нибудь небольшой страны. Купцы енисейские строили в Москве и Петербурге прекрасные дворцы, куда отправляли жен и детей учиться светским манерам, а сами возводили здесь для себя и своих любовниц великолепные хоромы, в которых устраивали оргии. Не забывали и о школах. На улице Ленина и по сей день стоит прекрасное здание бывшей гимназии. Двенадцать церквей заботились о душевных потребностях. Главную магистраль города пересекают ровные улицы, на которых до сих пор видны следы былой роскоши.

Но сегодня Енисейск не является городом богатых купцов, искателей золота и охотников за пушниной. От коренного населения осталось лишь незначительное количество пожилых людей, живущих за закрытыми дверями и ставнями.

В поисках комнаты я стучался во многие двери, но мне почти нигде не открывали. В одном доме калитку мне открыла молодая девушка. Я спросил, не сдают ли они комнату. Немного подумав, она впустила меня во двор и сказала, что спросит об этом у старшей сестры. Вскоре во двор вышла необыкновенно красивая женщина лет тридцати. Она была среднего роста с красивым овалом лица, длинная темно-русая коса окаймляла голову. Большие серые глаза смотрели на меня вопросительно.

– Что вы хотите?

Вопрос меня удивил, так как я думал, что младшая сестра ей обо всем сказала.

– Я ищу комнату, – повторил я.

– Я не знаю, что вам ответить. Я не имею ничего против, но моя мама…

Задумавшись на несколько минут, она затем пригласила меня в дом. В доме было полно старой мебели. В комнате стояли два больших шкафа, овальный стол, большое зеркало, сундуки, на стенах висело много икон. В углу пред ликом св. Николы горела свеча. В комнату вошла мать. В первый момент она не смогла произнести ни слова, настолько была удивлена, увидев в доме незнакомца.

– Мама, этот человек хочет снять комнату. Что ты думаешь об этом? – спросила старшая дочь.

– Нет, нет, мы больше не принимаем чужих людей.

Я понял, что у нее было достаточно горького опыта.

– Меня вы можете не бояться, – произнес я.

– Вы действительно ссыльный? – спросила мать.

– Да, я ссыльный.

– Посмотрите на нее, – показала мать на свою старшую дочь. – Однажды к нам пришел ссыльный и мы сдали ему комнату, понравилась ему моя дочь, да и я не имела ничего против, потому что он был честным человеком. Они обвенчались. Вскоре родился ребенок, через три года другой. Мы были счастливы, поскольку в доме находился мужчина. Он работал бухгалтером, и все мы были довольны. Но вот однажды ночью, это было зимой 1948 года, пришли они и всех нас выгнали в хлев; лишь он один остался в доме. Когда мы вернулись, все выглядело, как после землетрясения. Его здесь уже не было. И до сих пор мы не знаем, что с ним сделали.

Со двора пришли два прелестных мальчика четырех и семи лет. Они смотрели на меня с любопытством.

– Очень похожи на отца, – сказала мать.

Я позвал их к себе, но они спрятались за свою мать. Я попробовал их все-таки уговорить сдать мне комнату.

– Нет, нет, не могу. Не сердитесь.

Я попрощался и ушел. Подобную трагедию скрывал в себе почти каждый дом в городе.

Енисейск – город ссыльных или потомков бывших ссыльных.

Дети в Енисейске играют в свою любимую игру: один ребенок идет, держа руки за спиной, другой шагает за ним, держа в руке «винтовку», кусок деревяшки. «Конвоир» кричит на «заключенного»: «При попытке к бегству буду стрелять!»

В Енисейске есть музей, в котором лишь десять процентов экспонатов рассказывает об истории города. Большая же часть трехэтажного здания наполнена экспонатами, повествующими о времени, когда Сталин был в этих краях в ссылке, хотя и жил он в трехстах километрах от Енисейска, в поселке Курейка. Музеем долгое время руководил профессор Дубровский, с которым я провел на Соловках и в Норильске десять лет и которого потом сослали в Енисейск. Его сменил Елкович, бывший сотрудник Зиновьева.

Я посетил музей в надежде познакомиться с историей этого интересного города. Но вместо этого я увидел лишь лживую историю Сталина. Я обратился к своему лагерному знакомцу Елковичу.

– Товарищ Елкович, что это за историю Енисейска вы здесь показываете?

Елкович не дал мне продолжать, разведя руками.