#8-Дань Псам

- Нет. Ночью тебе приснится тоннель под землей. Вполне безопасно. Все живое имеет память, миска свидетель. Мы готовим на нем все, иначе вкусим горечь смерти.

Скиталец вздохнул. - Миска - это кобылье молоко?

Раздался смех.

- Нет, нет! - закричал отец. - Растение. Корень с клубнем. Молоко кобылы принадлежит жеребятам. У людей тоже есть молоко, и его пьют дети, не взрослые. Странник, ты из странного мира! - Он еще долго смеялся.

Скиталец съел мясо. Действительно вкусно. Ночью, лежа под шкурами в вигваме, он видел сны о рытье тоннелей в твердой, каменистой земле, наслаждался теплом почвы, безопасностью темноты.

Ранним утром его пробудила молодая женщина, мягкая и влажная от желания, и заключила в крепкие объятия. Он вздрогнул, когда она раскрыла его рот языком и передала сгусток слюны, пропитанной какой-то пряностью. Она не отнимала губ, пока он не проглотил комок. Когда зелье и женщина исчезли, семени в нем совсем не осталось.

На рассвете Скиталец и отец пошли вниз, к брошенным лошадям скатанди. При помощи немых псов они поймали одно животное - отличного пегого мерина высотой в шестнадцать ладоней, с озорными глазами.

Убитые набежники, заметил он, пока вместе с номадом перерывал лагерь в поисках хорошего седла, были буквально порублены на куски. Хотя стервятники уже потрудились, оставив от большинства тел клочки волос, рваные сухожилия и сломанные кости, было заметно, что головы и конечности рубили тяжелым лезвием. Кости в местах ударов были чисто разрезаны, а не сломаны.

Отец принес лучшее, что смог найти; Скиталец с удивлением увидел, что седло из Семи Городов, с малазанскими армейскими клеймами на кожаных ремнях.

Он почти закончил прилаживать ремни (мерин наконец перестал надувать живот), когда из лагеря киндару раздались крики.

Всадник показался на том самом гребне, где вчера появился сам Скиталец; он так же замер на миг, а потом послал коня к лагерю.

Скиталец вскочил на мерина и натянул удила.

- Смотри на его зверя! - задохнулся мужчина позади него. - Это джаг”атенд! Мы благословлены! Благословлены! - Он стремглав помчался в лагерь.

Скиталец послал коня за ним.

Всадник оказался женщиной. Скиталец сразу же понял, что она из Семи Городов. Женщина выглядела усталой, носила грубые и потертые одежды; но, когда она увидела в лагере его, в глазах заплескалось яростное пламя.

- Есть ли в мире уголок, где не натыкаешься на малазанина? - спросила она.

Скиталец пожал плечами: - И я не ожидал встретить женщину из Угарата на спине джагского жеребца здесь, на равнинах Ламатафа.

Ее ухмылка стала еще злее. - Мне сказали, что где-то здесь бродит демон, направляющийся на север. Убивающий всякого на пути и, без сомнения, наслаждающийся каждым мгновением этого.

- Кажется, так.

- Отлично, - бросила женщина.

- Почему? - спросил Скиталец.

Она скривила губы: - Смогу отдать ему клятого жеребца, вот почему!

КНИГА ВТОРАЯ

ХОЛОДНОГЛАЗЫЕ ДОБРОДЕТЕЛИ

По рекам ребер ее, в потоках женских волос

Я плыл, теплом согреваемый солнца,

Ветер с вершины тела спокойствие ночи нёс

Я в башне бровей сидел, глядел из очей оконца

В чаше ладоней ее слепок жизни застыл

Цветок не раскрылся в тени, стесняясь томления духа

Пятнистою розой похищен девичий пыл

И не спешит с любовью расстаться старуха

Над костью высоких ног застыли два корабля

Тропическим штормом вынесены на пески

Кораллы исканий, воспоминаний земля

Вернули образ любимой под тяготеньем руки

Сыпались листья, венки наполняли дом

Женщины новой лик знаком и неведом, как прежде

Ведь одиночество мы ненавидим, когда обретем

На смену ушедшей новые рвутся надежды

В глазах отразился я, слепленный ей человек

Так же составлен из камешков, веточек, пыли

Мы все потерялись, мечту не исполнить вовек

Так не ищите, не плачьте над тем, что любили

Ибо все реки мира в одном направленьи

Текут…

Любовь сломленных,

Бренет

Глава 7

Я могу понять твои резоны, любимая. Но неужели тебе не хочется пить?

Надпись, найденная под каменной крышкой колодца

В одном из имений Приозерного района Даруджистана

Со всех маленьких ног мальчишка промчался под аркой ворот Двух Волов, выбежав на мощеную дорогу. Если бы он продолжал бежать прямо и прямо, она привела бы его на самый Край Мира, он мог бы стоять и глядеть на лишенный следов океан, такой широкий, что каждую ночь глотает солнце. Увы, он бежал не так далеко. На холмы, что сразу за трущобными пригородами, собирать кизяки - полную корзинку, столько, сколько сможет унести на голове.