8 марта, зараза!

— Только ими? — ёрзаю на месте, вспоминая слова отца, что Ибрагим своих продвигал, а Гектора бросал на самые рядовые и сложные работы в компании. — А тобой?

Наверное, я сейчас вторгаюсь на запретную территорию и не стоит вообще об этом спрашивать, но мне, почему-то, очень важно знать.

Тонкие пальцы Гектора сильнее впиваются в руль.

— Я тоже был его сыном. С самого первого дня. Он принял мою маму вместе со мной. И никогда нас не разделял. Он очень любил её, и за это я ему невероятно благодарен. У нас была хорошая дружная семья. С братьями контакт наладил не сразу, но потом мы были друг за друга горой.

— А ты сам любил его? Ну, Ибрагима?

Черты лица заостряются и становятся жёсткими — Гектор не выносит говорить о чувствах.

— Я не всегда понимаю, что именно люди вкладывают в понятие любовь. Если брать меня — то скорее уважал, дорожил им, старался, чтобы он гордился мной. Полагаю, это нормально для любого сына.

Он обрывает рассказ достаточно резко, давая понять — откровения закончены. Навсегда.

И в это время мы как раз подъезжаем к будущему спорткомплексу.

Как Гектор и предупреждал — по периметру действительно горят прожектора. Территория обнесена высоким забором. Мы выходим, и у меня чуть ли не сразу подворачивается нога — каблук попадает в колею, коих вокруг великое множество.

Гектор успевает меня подхватить и тут же хмурится:

— Всё-таки это была плохая идея — тащить тебя сюда в таком виде. Поехали-ка домой.

— Ну, уж нет, — упрямлюсь я, глядя на него снизу вверх, надеюсь, просящим взглядом. — Раз уж приехали — давай зайдём. Я же умру от любопытства.

Несколько мгновений, удерживая меня при этом в объятиях, он колеблется. Но потом, видимо, приняв решение, соглашается.

— Только держись рядом и смотри под ноги, — требует он, отпирая калитку.

Я киваю и, осторожно перепрыгивая через кочки, семеню за ним. Нырнув в небольшой проём калитки, просто замираю — масштабы поражают. Правда, сейчас ничего особенно поразительного в самом объекте нет, да и его, по сути, нет ещё. Только гигантский котлован, бетон, торчащая арматура, кучи щебня. Но даже так чувствуются мощь и размах!

— Круто! — восхищённо говорю я, оглядывая окрестности. — Наверное, будет самый крупный спорткомплекс в крае!

— Так и есть, — не без гордости заявляет Гектор.

И мы идём осматривать территорию. Бывший муж всё время рядом — страхует, подаёт руку, а то и вовсе — подхватывает и переносит через некоторые участки.

Я действительно зря не послушалась и не переоделась попроще. Сейчас бы веселее бегала по этой стройке.

Меня просто манит котлован. Он такой здоровый, как воронка тунгусского метеорита. Подхожу ближе к краю.

Гектор следует за мной, предупреждает:

— Осторожно! Не подходи близко! Там сыпучий край!

Но в меня сегодня словно демон противоречия какой-то вселился. Не знаю почему — хочется Гектора побесить. Может, потому, что мама его так вдохновенно защищала?

Да и к тому же это место идеально освещено, а значит, можно сделать отличное селфи. Девчонки на работе обзавидуются!

Достаю телефон, пристраиваю сумочку на поддон с кирпичами и отхожу почти к самому краю.

Класс!

И тут я вспоминаю, что у меня нет ни одной совместной фотографии с Гектором, кроме свадебных. Вот таких — спонтанных, дружеских, сделанных кое-как на телефон — нет. А очень хочется!

— Гектор, иди сюда! — зову я. — Давай сфоткаемся вместе!

Мне кажется, или в его глазах действительно мелькает неподдельная радость?

Он шагает ко мне, я чуть отступаю назад, словно для того, чтобы дать ему место.

Но тут…

…каблук подворачивается…

…край уползает из-под ног…

… и, даже не успев вскрикнуть, я лечу спиной прямо в разверстый зев котлована…

3(6)

Гектор не успевает буквально на какую-то секунду. Вижу его руку, которая хватает воздух в том месте, где ещё мгновенье назад была я. И лицо, искажённое ужасом. Но уже в следующую секунду он срывается и прыгает за мной.

Как в красивом трюковом кино.

Ловит в полёте, прижимает к себе, и мы вместе падаем на ближайший выступ в фундаменте. Прямо на гору строительного мусора — много ветоши, пенопласта, но есть и камни, осколки…

Вернее, падает Гектор. Спиной. А я — поскольку всё ещё в его объятиях — оказываюсь сверху. Упираюсь руками в его твёрдую грудь, заглядываю в лицо. Вот так — близко-близко, но ничего не вижу. Здесь темно, свет фонарей не добивает, а телефон я выронила, когда падала…

Сейчас мне остаётся только радоваться, что мой бывший занимается единоборствами. Человек без должной физической подготовки просто не провернул бы такой фокус.

— Гектор! — шепчу, чувствуя, как внутри всё заходится от страха потерять его. — Пожалуйста, очнись! — нежно касаюсь высоких точёных скул, задеваю бархат длинных ресниц. Будто трогаю произведение искусства: у Гектора идеально-правильные черты лица, но при этом нет и грамма слащавости.

Ощупываю дальше. Скольжу руками по плечам, груди, опускаюсь на живот и… отдёргиваю руку, когда натыкаюсь на что-то липкое и тёплое.

Кровь.

У меня идёт кругом голова.