8 октября 2008 года

Смирнов сейчас говорит не как участник обороны Белого дома, а как председатель правления Регионального общественного благотворительного фонда содействия увековечению памяти погибших граждан в сентябре-октябре 1993 года. Организаций, объединяющих ветеранов гражданской войны осени-93, в Москве в девяностые было много — «Вахта памяти», движение «4 октября», Комитет памяти жертв и Бог знает что еще. Идею создания фонда, который собирал бы деньги на поддержание в порядке существующего мемориала и, возможно, строительство нового, в свое время одобрили все эти организации — сейчас ни одной из них не существует (кто-то не прошел перерегистрацию, кто-то просто в какой-то момент плюнул на все), а фонд остался, и с регистрационными документами у него тоже все в порядке. Поэтому хоть за мемориалом и ухаживает Анохин, все равно Смирнов — глава единственной легитимной организации, которая может сказать, что это ее кресты.

V.

Каким образом эти кресты уцелели — все равно загадка. Раньше их сохранность можно было списать на то, что управу Пресненского района возглавлял непримиримейший оппонент Юрия Лужкова Александр Краснов, которого Александр Руцкой в сентябре 1993 года назначил мэром Москвы, но Краснов уже пять лет как лишился должности, а на мемориале это никак не сказалось. Более того — и в этом, наверное, самая главная загадка Дружинниковской улицы, — 26 декабря 2006 года Мосгордума своим постановлением номер 420 (когда мне рассказывал об этом Смирнов, я не поверил, посмотрел на сайте Мосгордумы — действительно, так и есть) включила памятник защитникам Верховного Совета Российской Федерации (именно такая формулировка — защитникам Верховного Совета) в перечень произведений мемориально-декоративного искусства городского значения, которые должны быть возведены в Москве. Объем финансирования этого проекта, согласно постановлению — 20 миллионов рублей, источником финансирования назначен фонд, возглавляемый Михаилом Смирновым. За шесть лет существования, впрочем, фонду удалось собрать только 700 тысяч рублей. Я спрашиваю Смирнова, когда, по его мнению, фонду удастся собрать деньги на сооружение памятника. Отвечает, что не знает — кроме памятника, у фонда много разных расходов — литературные чтения, фестиваль «Песни сопротивления», выпуск аудиокассет с этими песнями и еще какие-то такие же, очевидно, важные вещи.

Смирнов, однако, уверен, что рано или поздно деньги будут собраны, и когда он придет в Мосгордуму с этими 20 миллионами, депутатам придется объявить, как требует постановление, открытый конкурс на сооружение памятника на улице Рочдельской вблизи Горбатого моста.

Это действительно загадка. Вклад Юрия Лужкова в победу Бориса Ельцина в 1993 году приуменьшить трудно, и никогда, даже в 1999 году, уже будучи в оппозиции Ельцину, Лужков не ставил под сомнение свою и Ельцина правоту в октябрьских событиях 1993 года.

И при этом — он не мешает существовать самодельному мемориалу на Дружинниковской (а Мосгордума, степень привязанности которой к Лужкову всегда стремилась к бесконечности, голосует за сооружение стационарного памятника — причем даже не «всем погибшим», а именно «защитникам Верховного Совета»). Может быть, это всего лишь незначительный подарок московским коммунистам, которые против Лужкова никогда всерьез не воевали и для которых памятник на Дружинниковской очень важен. Но если бы было так, те же коммунисты шумели бы на весь мир о великодушии Лужкова, а никто не шумит, никто вообще об этом не знает. И получается, что сохранение мемориала и планы по сооружению нового — то ли тайное покаяние мэра, то ли тихое признание своей вины. За выключенные в Белом доме свет и канализацию, за открытые для снайперов чердаки, за московский ОМОН, реализовавший в те дни, вероятно, все свои садистские мечты на много лет вперед.

VI.

На стендах, которые подновляет Владимир Анохин, хулиганы не пишут матерных надписей, а риэлторы не клеят объявлений о сдаче квартир. Я спрашиваю Анохина, почему нет вандализма, Анохин отвечает, что вандализм есть.

— Вот видите, здесь фотография Михаила Леонтьева, который «Однако»? Это я наклеил, чтобы не было видно дыры, которая получилась, когда кто-то ободрал вырезку со статьей «Тайна беззакония» из газеты «Патриот». Найду что-нибудь подходящее, заклею и Леонтьева. Гадостей почти не пишут, но что-нибудь сдирают регулярно, однажды семь венков, которые здесь лежали, кто-то сжег, а весной вообще был жуткий случай. Пришли гэбэшники из охраны Белого дома и повалили вот эту витрину, с фотографиями убитых. Прямо днем, при мне. Я их спрашиваю — милые мои, вы чего? А они говорят: прости, дед, это не мы придумали, это нам сказали. Кто сказал? А они молчат, пальцем вверх показывают. Наверное, проверяли нас на прочность. Но мы починили все, вот я последнее заканчиваю.