80 сигарет

– Милый. Три года я копила деньги, чтобы стать той, кого вам так не хватало в тюрьме, мои бедные, бедные мальчики, – нежно прижалась лбом к его затылку. Сквозь пыль, металлический запах крови, сквозь дурман умирающего сознания Токарь явственно почувствовал ненавистный аромат ее духов. Теперь он звучал по-новому. Он раскрылся третьим и последним ароматом композиции.

Мускус.

Тошнотворно-сладкий. Болезненно-резкий. Невыносимый. Невыносимый.

– Посмотри, что я нашла прошлым утром, когда ты убивал цыган.

Она поднесла к его лицу кулак и разжала.

Токарь увидел ржавый неровный гвоздь.

– Он лежал, еле заметный, в пыли, на дороге между двух мегаполисов. В небытие. Откуда ему там взяться? Десять сантиметров. Такой же был и у Германа. Он ждал нас. Судьба подбросила его нам.

Нина приподнялась на колени и усадила Токаря. Они сидели друг против друга, почти вплотную.

– Возьми его, – сказала она, вкладывая гвоздь в руку Токаря. Из последних сил он сжал его и поднес к своему горлу.

– Нет, – Нина бережно перехватила его руку. – Не так. Ты знаешь, что нужно сделать.

Гвоздь уперся ему под ребра. Туда, где, с трудом прогоняя воздух, слабо раздувались легкие.

– Помоги мне, – сказал он почти беззвучно.

– Конечно. Я рядом. И я помогу.

С этими словами Нина мягко накрыла ладонями его кулак, готовый разжаться в любой момент и выронить гвоздь.

– Ты готов, милый?

Токарь поправил гвоздь, уперев его между пятым и шестым правыми ребрами.

«Да».

Гвоздь вошел по самую шляпку. Он был кривым, и поэтому его пришлось вращать, чтобы облегчить продвижение.

Отхлынув от живота, боль устремилась наверх. Обожгла кожу и мясо. Утихла.

Изо рта побежала кровь. И вздохнуть сделалось совсем невозможно.

– Все хорошо. Это не смертельно.

Токарь хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.

– Все хорошо.

Постепенно дыхание восстановилось. Слабое. Клокочущее. Но все же дыхание.

Тогда Нина улыбнулась нежной улыбкой любящей женщины и перевернула Токаря на живот.

– Не бойся, – произнесла Нина, оголив его бледные ягодицы.

«Почему я не умираю?» – бешено вертелось в голове Токаря.

«Почему я не умираю?! Я хочу умереть! Сейчас! Пожалуйста, Господи! Почему я еще жив? Господи!»

– Тебе не нужно противиться. Вот увидишь, тебе понравится, – Нина склонилась к уху Токаря. По ее щекам текли слезы. – Это не больно. Как сходить в туалет, – она улыбнулась, тепло и искренне, – только наоборот.

«Стой! Не надо! Почему я не умираю?!..»

Глава 5

«Жестокое тройное убийство произошло прошлым днем на сто тридцать пятом километре трассы М4 возле одной из придорожных гостиниц. Убитые – мужчины – были расстреляны из пистолета. По словам полиции, мотивом преступления могла послужить обыкновенная ссора, однако не исключается и связь с другими убийствами, произошедшими в Москве примерно в это же время, так как полиции удалось установить связь между убитым оперуполномоченным и предполагаемым убийцей троих мужчин. Напомним, что минувшим вечером у себя в квартире были застрелены…»

Она сидела на полу, все у той же печи, и с тупым, опустошенным выражением смотрела на первые лучи еще прохладного солнца, пробивающиеся через щель в шторах. Она не слышала слов журналиста новостей. Сейчас он мог рассказывать о наступлении третьей мировой войны. Или о вторжении марсиан. Все это не имело никакого значения. Все было ей безразлично.

Голова Токаря покоилась на ее коленях. Нина рассеянно гладила его волосы. Изредка Токарь надолго закрывал глаза, но смерть не приходила. Тогда он нехотя открывал их вновь и мутным взглядом смотрел в одну точку.

– Ты был не прав. Ты ошибался, милый. Всю свою жизнь ты ошибался. И твоя любовь ко мне – лучшее тому доказательство.

Нина перевела взгляд на тень от солнечного света, которую отбрасывал перевернутый стул. Покачала головой. Улыбнулась.

– Кит.

С улицы послышались голоса женщин, с утра пораньше идущих продавать клубнику к дороге. Начинался новый день.

– Ты так ничего и не понял. Даже в самом конце. Не осознал. Ты думал, что мной движет жажда мести. Как глупо. Впрочем, я и сама так думала. Но я, так же как и ты, ошибалась. Думаешь, вы убили Германа? Когда ты впервые встретил его, он уже был мертв, только вы этого не видели. Он продолжал ходить, есть, спать, разговаривать, но поверь, перед вами был мертвец…

* * *

Что ты знаешь о смерти, когда тебе восемнадцать?

Ты знаешь, что ее нет. Что ее не существует…

Мы познакомились с ней в актовом зале нашего музыкального колледжа. Она только поступила на первый курс.

Мне не важно, что вы думаете о любви с первого взгляда. Вы несчастны, если не верите в нее…

* * *

– …Это не месть, глупенький. В какой-то степени я даже благодарна тебе. Ведь если бы не ты, я бы не появилась на свет…

* * *

Что ты знаешь о любви, когда тебе восемнадцать?

Она вечна…

У нас завязался роман. Мы не тратили время на притворство, на никому не нужные игры, на ханжество. Мы наслаждались каждой каплей наших чувств. Вырастая и глупея, вы зовете это пошлостью…