9 дней падения

— Именно! — Сказал Капустин. — Один из них прямо здесь, в Шкотово-16! — Он имел в виду специальный объект к югу от здания штаба флота в Фокино, используемый для хранения отработанного ядерного топлива и других радиоактивных отходов флота. Они хранились там временно, ожидая перевозки на захоронение на другой объект, Шкотово-32.

— Я хорошо знаю этот объект, — пояснил Капустин. — Как вы понимаете, я должен проверять его каждый год. Там имеется пять шахт для захоронения низкоактивных твердых радиоактивных отходов, а также более высокоактивных материалов, вроде ионообменной смолы с ядерных подводных лодок. Когда мы снимаем отработанные топливные стержни, они хранятся там и на кораблях технического обеспечения, прикрепленных к объекту. Затем их отвозят для переработки на комбинат «Маяк» в Челябинске. Согласно моему последнему перечню, в Шкотово-32 храниться 8 622 отработанные тепловыделяющие сборки.

— Видите, адмирал? Информация может быть очень полезна в этом мире, даже обыденная статистика, которую должен собирать инспектор. Итак, ты хочешь сказать, что стержень управления из той же партии, что и Стержень № 25 сейчас находится там на хранении?

— Они же должны заменять стержни, снимаемые с кораблей, верно? В настоящее время на объекте находятся тридцать семи новых стержней управления, один из них из партии номер 18726, той же, что и Стержень № 25.

— Это очень полезно, — Каменский повернулся к Вольскому. — Адмирал, я считаю, было бы разумно переместить этот стержень в более безопасное место. Что-то подсказывает мне, что в ближайшем будущем он может оказаться очень полезен.

— Последний стержень находится в пункте материального обеспечения в Североморске.

— И он тоже, адмирал. Однако нужно проделать это как можно более рутинно. Не нужно вызывать подозрений. Я должен сказать, Герасим, как выражаются американцы, это совсем новая игра!

Вольский, казалось, в чем-то сомневался, его глаза выдавали обеспокоенность.

— Что именно вы предлагаете?

— На данный момент ничего — пока мы должны быстро обезопасить оба стержня на случай непредвиденных… осложнений.

— Я понимаю, — Вольский, казалось, удовлетворился ответом. — Я прослежу, чтобы они были помещены под очень охраняемое хранение. Тем временем, то, что вы сказали мне сейчас, дает мне некоторую надежду. Как вы, вероятно, знаете, мы потеряли контакт с «Кировом» после извержения на востоке.

— Да? Нет, мне не сообщили. Теперь мне больше не докладывают, так как я на пенсии, и в моей старой больной голове нет лишнего места. Что вы думаете об этом извержении?

— Оно было огромным, — сказал Вольский. — Вероятно, в тысячу раз сильнее нашей Царь-бомбы. И вы только что сказали, что подобные явления могут вызывать разломы во времени. Мой флот пропал, и для адмирала это очень тяжело. Я подумал, что, возможно…

— Понятно, — сказал Каменский. — Полагаю, нам нужно подождать и посмотреть, что удастся узнать. Да, мать-природа может иметь собственные прихоти, которые заставляют наши усилия выглядеть незначительными. Мы, конечно, думали об этом, поэтому все действующие вулкан находятся под пристальным наблюдением[111]. До сих пор наблюдаемые нами извержения не вызывали подобных эффектов. Они не связаны с ядерными реакциями деления. Именно в этом, похоже, скрывается тот очень острый нож, который может взрезать ткань пространства-времени. Вулканические извержения выделают гораздо больше энергии, но это геотермальная, а не ядерная энергия. Хотя, должен отметить, что мы не видели ничего подобного со времен извержения вулкана Тамбора в 1815 году. Возможно, сила извержения все же может иметь значение.

Вольский кивнул, его глаза потемнели от проблем и усталости. Было около часа ночи. Затем раздался легкий стук в дверь.

— Прошу прощения, господа, — сказал адмирал, вставая с кресла. Он медленно подошел и сказал через закрытую дверь:

— Да? Что случилось?

— Прошу прощения, товарищ адмирал флота, — раздался приглушенный голос из-за двери. — Из Владивостока прибыл курьер.

Вольский приподнял бровь и открыл дверь, увидев за ней молодого лейтенанта морской пехоты, застывшего по стойке смирно. Он знал, что этот человек прибыл из здания пункта материального обеспечения флота, как ему и было приказано. Он сам оставил их охранять здание и приказал проверять склад Федорова каждую полночь. В случае обнаружения чего-либо, это было приказано доставить адмиралу в штаб флота в Фокино. Лейтенант отдал честь и протянул адмирал конверт.

— Благодарю, лейтенант. Свободны. — Вольский закрыл дверь, с любопытством глядя на конверт. Он повернул его лицевой стороной и ощутил, как сердце екнуло. Там стоял штамп российского военно-морского флота. Он сразу же узнал этот конверт. Каменский заметил, что рука адмирала дрожала, когда он распечатывал его.

— Новости? — Наконец, отважился он с внезапным интересом.