9 дней падения

Он вспомнил, как спешно шел по длинному коридору, фактически сползал по лестнице, и страх уходил, уступая место жажде приключений и открытий. Но пройдя мимо регистрационной стойки, он заметил заголовок, от которого ему снова слегка стало не по себе. «Роковое путешествие Милиуса Эриксена», прочитал он. Статья была написана другим штатным автором и рассказывала о датском писателе и полярном исследователе, отправившимся исследовать берега и фьорды Гренландии — «земли, более пустынной, чем руины». Он оказался введен в заблуждение старой картой, пропал и погиб от голода прежде, чем заметил ошибку и смог благополучно вернуться.

Куда я еду? Этот вопрос снова всплыл в его голове. Сибирь? Он мог пропасть в этой пустоши, и никто больше никогда не увидит и не услышит его. Штатный автор напишет новую полную дифирамбов статью «Роковое путешествие Томаса Бирна», и это будет конец — конец всех его амбиций, мечтаний об успехе, надежд на любовь, семью и детей в каком-то очень далеком светлом будущем, которое он едва мог себе представить.

Да, подумал он. Я могу быть съеден заживо и оказаться в живот огромного сибирского волка. Я могу застрять в грязном болоте и оказаться съеден заживо комарами. На дороге меня может подстеречь группа кровожадных бессердечных казаков. Этого было достаточно, чтобы заставить напрячься даже самых выносливых и мужественных людей, которых он мог себе представить. Да, все это могло случиться, и даже что-то еще худшее. Он не мог знать, что с ним действительно случится что-то намного более дикое, чем он мог себе вообразить.

Но не сегодня… Сегодня он сидел в столовой небольшой гостинцы в маленьком городке к востоку от Красноярска, настолько далеко на востоке, насколько он смог забраться, как и поручил ему Хармсворт. Он уже взял интервью у американской команды на их скоростном автомобиле «Томас Флайер». Они опередили немцев и направились в Томск два дня назад. Немцы шли вторыми, отставая на 387 километров. Они вкатились в Иланский поздним вечером предыдущего дня и, несомненно, все еще спали в своих комнатах наверху. Утро было тихим, дни были невероятно длинными — в этих широтах солнце всходило в три часа утра, как и в любом месте выше 60-й параллели, как и в Анкоридже на Аляске или в Скапа-Флоу, дома, на севере Шотландии.

Наклонившись, чтобы послушать этого странного молодого русского, назвавшегося Мироновым, Бирн увидел, как невероятно яркий свет наполнил помещение и инстинктивно поднял руку, прикрывая глаза.

— Что, Господи… — Затем в отдалении раздался громкий ужасающий рев, словно само небо разверзлось и что-то с дикой силой вспыхнуло ярче утреннего солнца. Раздался оглушительный взрыв, и через несколько минут налетела ударная волна, неся с собой град обломков и разбивая окна столовой. Миронов подскочил, закрыв руками голову, отчего на его лице остались остатки каши и варенных яиц. Проводник-узбек был так поражен, что рухнул прямо на голый деревянный пол. С улицы раздались испуганные крики, им вторили крики с второго этажа, где проснулась немецкая команда. Бирн услышал сверху шаги, направившиеся к лестнице и громкие напуганные голоса. «Was fur ein gerausch? Was ist passiert?» — «Что это за звук? Что происходит?»

Все они выскочили наружу, присоединившись к напуганным местным жителям, собравшимся возле сортировочной станции, таращаясь на небо на северо-востоке и пригибаясь от далекого оглушительного рева, напоминавшего артиллерийскую канонаду. Всего через несколько секунд после того, как немцы выбежали наружу, вслед за ними на лестнице появился еще один человек. Он был в равной степени шокирован, но держал в руках пистолет. Он замер, глядя на столовую, одинокий накрытый стол, наполовину пустую посуду, осколки стекла…

Это был Федоров.

ГЛАВА 8

Адмирал Вольский вспомнил, как забилось его сердце, когда он услышал жуткий звук падения бесчувственного тела на бетонный пол в центре материально-технического обеспечения флота. Там был кто-то еще! Вольский услышал какой-то глухой шорох, и его глаза широко раскрылись. Он сразу понял, что это значило. Кто-то тащил тело по бетонному полу! Раздался еще один металлический стук, жужжание замка-молнии, кто-то хрюкнул от напряжения. Затем Вольский услышал, как закрылась металлическая дверь и раздались удаляющийся шаги.

Тишина… Полная, зловещая тишина.

Вольский подождал, но уже знал, что случилось. Он напрягся, стараясь услышать что-либо еще, плотно прижав трубку к уху. Лейтенант, которого он отправил забрать послание от Федорова, знал, что он ожидает его ответа, но так и не добрался до телефона.