900 дней. Блокада Ленинграда

Кому руководить вместо Сталина? Ведь Наркомат обороны во всем от него зависел. Трудно было ожидать, что Тимошенко и Жуков сами смогут придать нужную форму и направление вооруженным силам в условиях чрезвычайно сложных. 23 июня была создана новая Ставка Главного командования, но это была лишь реорганизация на бумаге существующего Высшего командования. Конечно, воинская мобилизация в стране была делом довольно несложным, поскольку должна была в общем соответствовать заранее определенному порядку. Но стратегия, тактика, дипломатия – другое дело. Срочно требуются новые соглашения, договоры. А советские дипломаты уже неделю по крайней мере не получали никаких указаний, что ясно свидетельствовало о полном параличе аппарата, принимающего решения[69].

Адмирал Кузнецов был членом Ставки и нарисовал картину ее «деятельности» в первые дни войны. Сталин отсутствовал на всех ее совещаниях в июне и, по-видимому, до середины июля[70]. Маршал Тимошенко, нарком обороны, исполнял обязанности председателя Ставки, но его роль была чисто номинальной. «Нетрудно было заметить, – вспоминал Кузнецов, – что нарком обороны не готов к роли, которую ему пришлось играть. Не готовы и члены Ставки».

Неясны были функции Ставки. Она мало была связана с реальной действительностью. Члены Ставки не были в подчинении у Тимошенко. Не он требовал у них отчетов, а, напротив, они требовали, чтобы он им докладывал о положении дел. Ставка обсуждала лишь вопросы, касающиеся сухопутных войск. Лишь один раз Кузнецов, докладывая о военно-морских делах, сообщил, что крейсер «Максим Горький» подорвался на мине и советские войска оставили город Либаву. Постоянным членом Ставки был Жданов, но не столько реальным, сколько почетным.

Первым определенным делом Кремля явились указы от 27, 29 и 30 июня. Первые два носили общий характер и касались мобилизации. Их формулировки выдавали, с какими трудностями столкнулось лишенное уверенности руководство. В указах подчеркивалось, что, несмотря на серьезную угрозу для страны, ряд партийных, государственных и общественных организаций не осознал еще ее реальности.

На следующий день, 30 июня, был принят указ о создании Государственного комитета обороны во главе со Сталиным. Члены комитета – Молотов, маршал Ворошилов, Георгий Маленков и Лаврентий Берия. Нет данных о том, что Сталин активно участвовал в принятии этих решений. 27 июня британский посол, сэр Стаффорд Криппс, прибыл в Москву из Лондона с генерал-лейтенантом Ф.Н. Мейсон-Макферлейном и другими военными специалистами для переговоров на высшем уровне. Но, к его удивлению, принял их не Сталин, а Молотов[71].

Государственный комитет обороны по существу был хунтой. В ее руках – вся власть в стране. И, учитывая имеющиеся сведения о состоянии Сталина, хунта, видимо, была создана, чтобы руководить страной со Сталиным или без него. Члены хунты – главный ключ к пониманию того, что происходило в Кремле, кто был у власти и кто не был.

То, что в комитет входил Ворошилов, значения не имело. Закадычный друг Сталина, исполнитель его воли, никогда за всю свою долгую карьеру он не проявлял политической инициативы. К июлю Ворошилова откомандировали в Ленинград. Активными членами хунты были Молотов, Маленков и Берия. Роль Молотова была неопределенной. Этого нельзя сказать о Маленкове и Берии, которые даже не были еще членами Политбюро, высшего политического органа коммунистической партии. Они были намного моложе, совсем недавно стали кандидатами в члены Политбюро – статус, в сущности, не самый высокий. Берия занял свое место два года назад, Сталин взял его из Грузии и поставил во главе «тайной полиции» – НКВД. А Маленков стал кандидатом в члены Политбюро лишь в феврале 1941 года, всего каких-то четыре месяца назад. Таким образом, основу хунты составляли Молотов, Берия, Маленков, при этом двое младших значили больше, чем старший, Молотов.

Не совсем ясно, как сумели эти двое обрести такое влияние. Берия, несмотря на свой второстепенный статус, руководил НКВД и обладал исключительным могуществом. Сотрудники НКВД проникли в Красную армию, играли важную роль в Наркоминделе, в агентурной разведывательной сети и в самой партии. Вероятно, союз Маленкова и Берии, раскрытый лишь после смерти Сталина в 1953 году, уже существовал. Во время кризиса в любой стране на передний план выходят силы безопасности. Россия находится в условиях войны, смертельной опасности; Сталин не может заниматься делами; этим воспользовались в собственных интересах Берия и Маленков.

Если не совсем понятна механика их дел, то ясно одно: когда немецкие танки рвали на части страну, когда Сталин в состоянии нервного срыва заперся в своей комнате, в Кремле процветали интриги, заговоры, маневры. В итоге этих тайных хитросплетений Жданов утратил свою роль сталинского наследника. Его отправили обратно в Ленинград, личная судьба Жданова и судьба Северной столицы были теперь связаны воедино – тони или выплывай[72].