900 дней в тылу врага

Днем по лесу разносились звуки мощных репродукторов. Фашисты передавали обращение к партизанам. Диктор уговаривал партизан переходить на сторону немецких войск. Он умолял, обещал, хвастал и стращал. Рядом со мной, облокотившись на автомат, сидел Веренич.

— Спишь? — спросил я его.

— Нет. Вот думаю… Из кожи лезут гитлеровцы. Листовки отпечатали, радио пустили в ход… Сдавайтесь… Будет гарантирована хорошая жизнь и питание… Мне вспоминается «Песня собак» венгерского поэта Шандора Петефи. Читал когда?

— Нет, не читал.

— В этой песне собаки поют:

«…О еде заботы нет.
Ест хозяин сладко.
На столе хозяйском
Есть всегда остатки.

Плеть — вот это правда —

Свистнет — так поплачешь!
Но хоть свистнет больно —
Кость крепка собачья.

Господин, смягчившись,

Подзовет поближе.
Господина ноги
Мы в восторге лижем!»

Помолчав, Веренич спросил:

— Ну, как?

— Хорошо написано, правильно.

— А фрицы предлагают нам превратиться в тех собак, которые грызут объедки да лижут хозяйский сапог.

Веренич долго смотрел на высокое безоблачное небо.

— Знаешь, командир, на кого мы сейчас похожи? — продолжал он. И, не дождавшись ответа, проговорил: — На орла без крыльев. Он лететь не может, но рвать клювом и драться когтями сумеет.

После долгих блужданий по лесу мы приняли решение — идти назад, в глубокий тыл врага.

На другой день отряд вновь форсировал реку Пузну и к вечеру приблизился к железной дороге Новосокольники — Дно. Миновав редкий кустарник, по болотистому полю подошли к телеграфным столбам. Неожиданно взлетели две ракеты. Стало светло, как днем. Прямо перед собой мы увидели железнодорожный мостик, возле которого суетились немцы. Заметив нас, они бросились к пулемету.

Мы тоже открыли огонь. В это время с двух сторон вспыхнули ослепительные лучи прожекторов. Заработали вражеские пулеметы. Партизаны стали искать укрытия, но кругом была одна вода.

— Отходи! — крикнул я.

Отстреливаясь последними патронами, бойцы стали отступать. Было ясно, что враги специально закрыли переход через железную дорогу.

У моста мы потеряли многих боевых друзей: Константина Кузьмина, Владимира Волкова, Виктора Дудникова, помощника Яковлева Филина и других товарищей. В этом бою геройски погиб и Дмитрий Веренич, наш комиссар и лучший пулеметчик отряда, человек беспредельной храбрости и отваги.

— Пойдем влево. Туда, где выходили из тыла в первую ночь. Не может быть, чтобы немцы стояли по всей линии, — предложил Яковлев, когда сильно поредевшие наши отряды укрылись в лесу.

В час ночи партизаны вышли на старый след. Снова мы увидели телеграфные столбы.

— Линия, — сказал Ворыхалов.

Отряд залег. Я взял группу ребят и вместе с ними пошел проверить, нет ли засады. В двадцати метрах от столбов оставил бойцов, а сам, прижимаясь к земле, подполз к насыпи. На линии — ни души.

Я хотел уже было вернуться, как вдруг на путях выросли силуэты двух людей. Совсем рядом раздался голос. Люди на путях откликнулись. Значит, нас ждут.

Немцы сдержанно разговаривают. Мне удается уловить только два слова: «партизан» и «капут». Вдали вспыхнула ракета, осветив у телеграфного столба трех человек в касках и с пулеметом. Разговор прекратился, послышались приближающиеся шаги. Долговязый фашист, шлепая сапожищами по воде, прошел в трех метрах от моей головы.

Опять неудача! Нам абсолютно не везет. Снова вернулись в лес, чтобы там провести день.

В лесу жевали почки деревьев, пили из луж воду, крутили из прошлогодних листьев цигарки. Дым притуплял голод. Едва стемнело, отряд цепочкой потянулся из леса. В неглубоком овраге случайно наткнулись на двух спящих парней. Они пытались бежать, но были задержаны. Документов у них никаких не было. Один из них доказывал, что они с Чирой — такая кличка была у его товарища — партизаны и оба родом из Лихославля. Ребят пришлось взять с собой.

На этот раз берем круто вправо и снова выходим к железной дороге. Но не успели мы подойти к телеграфным столбам, как из темноты раздался гортанный окрик:

— Хальт! Хэнде хох!

Ночную тишину потрясли взрывы гранат. Опять вспыхнули лучи прожекторов, и вновь началась смертельная схватка. Под шквальным огнем неприятеля приходится отступать. Здесь мы теряем отважного командира Федора Яковлева, гибнут от фашистских пуль Федор Попков, Павел Турочкин и другие бойцы. Не вернулся из этого боя и Чира из Лихославля.

Мы — в ловушке. Немцы накрепко перекрыли нам все пути отхода. Остается последняя и решающая попытка прорваться к частям Советской Армии.

13. Тяжелые испытания

Ночью в третий раз с трудом переправляемся через знакомую Пузну. Приближается рассвет, и нам нужно как можно дальше уйти от места переправы. Ориентируясь по компасу, идем без отдыха по густым, болотистым зарослям на юго-восток. Утром натыкаемся на свежую вырубку, устраиваемся под пушистыми ветками елок и засыпаем беспокойным сном.