95-16

— Алло? Кто говорит? Где ничего не вышло?

— Это я, Ян. Целый и невредимый. Твой посланец не выполнил задания.

— Чей посланец? Какое задание? — закричал американец.

— Водитель такси. Он очень спешил и не успел предста­виться. Я думаю, что полиции — если мне удастся найти настоящих полицейских — нетрудно будет его разыскать.

— Ты несешь какой-то дикий вздор! Но мне бы хотелось поговорить с тобой, пока ты не наделал очередных глупостей. Я буду у тебя через несколько минут.

Шель вернулся к себе и прилег на кровать. Спустя пятнадцать минут перед домом остановился ав­томобиль.

Быстрые шаги, стук в дверь.

— К счастью, я еще не спал, — начал прямо с порога Джонсон. — После твоего ухода к нам заглянул комиссар Визнер. Беседа затянулась до глубокой ночи.

— Он, наверное, вышел за несколько минут до моего звонка?

— Да, а почему ты спрашиваешь?

— Превосходное алиби для тебя.

Взгляд Джонсона упал на лежащий на подоконнике ключ. Он закусил губу. Потом снял шляпу, бросил ее на кровать и сел.

— Поскольку ты не сомневаешься в моей виновности, не стоит больше ничего скрывать. Впрочем, ты для меня не пред­ставляешь никакой опасности.

— Не забывай, что перед тобой не изможденный и запу­ганный Леон.

— С тобой я тоже сумею справиться! — бросил Джонсон.

— Глупейшее заблуждение. Твои угрозы ничего не стоят. Ты зашел в тупик и прекрасно отдаешь себе в этом отчет.

— Это мы еще посмотрим! На таких, как вы, всегда нахо­дится управа. Ты совершил большую ошибку, попытавшись вступить со мной в борьбу. Игра не стоила свеч.

— Это относится ко мне или к тебе?

— Твоим бредовым вымыслам никто не поверит. Завтра все войдет в свою колею. Я останусь помощником прокуро­ра, человеком уважаемым и заслуживающим доверия, а ты — нежеланным гостем из-за железного занавеса.

— И у тебя хватит наглости продолжать отпираться?

— Перед тобой — нет. Ты не в счет. А никто другой в этот бред не поверит.

— Это покажет завтрашний день.

Наступило недолгое молчание. Джонсон устало провел ру­кой по глазам. Шель внимательно следил за ним.

— Почему ты убил Леона? Американец быстро поднял голову.

— Он должен был умереть.

— Почему же, черт возьми? Почему?

Джонсон пожал плечами. Он казался очень утомленным и почему-то напомнил Шелю того Джонсона, с которым он провел незабываемые дни в засыпанном подвале.

— Почему? Так сложились обстоятельства. Пять лет на­зад появился Менке. Несмотря на то, что он сильно изменил­ся, я узнал его холодные бесцветные глаза. Прижатый к стенке, он не стал отпираться. Я хотел немедленно передать его в руки полиции, но после продолжавшегося несколько часов разговора изменил свое намерение. И не только наме­рение. Менке просидел бы несколько лет, а мне бы осталось наслаждаться полученным удовлетворением. Благодарю по­корнейше! Ведь каждый из нас мечтает вырваться из рамок однообразной повседневной жизни. Менке указал мне новые возможности. В наших краях осело немало таких типов, как он. Все они скрывались под чужими именами, и почти все за­нимали неплохое положение. Менке знал кое-кого из них… Дай мне воды.

Шель наполнил стакан и протянул его Джонсону.

— Это он предложил создать своего рода организацию. Работая в прокуратуре, я мог гарантировать этим людям спо­койную жизнь и предупреждать их о возможной опасности. Да что тут долго рассказывать — получаю я за это немало. Через несколько лет брошу все и начну новую жизнь в Аме­рике. Только идиоты вкалывают, чтобы получить возможность в старости жить на пенсию.

— А Грубер?

— Грубер был связан только с доктором. О моем участии он ничего не знал, хотя, видимо, догадывался, что существу­ет кто-то там, «наверху». Получаемые от доктора поручения он исполнял безупречно. Лишь история с чемоданом что-то перевернула у него в голове. К счастью, он не знает, кто в действительности давал ему задания. Наша организация дей­ствует четко; Груберу придется понести наказание.

— Чрезвычайно интересно! — вставил Шель.

— Не думай, что тебе удастся в чем-нибудь нам навредить. Нас слишком много, мы есть повсюду. Я узнал о твоем при­езде в Гроссвизен, как только ты сошел с поезда. Мне был известен каждый твой шаг, почти каждое слово.

Шель слушал очень внимательно, стараясь как можно точ­нее все запомнить.

— Леон Траубе, — спокойно подсказал он.

— Леон вначале поверил мне свою тайну, но не захотел прислушаться к разумным советам и начал разглашать такие вещи, которые следовало держать при себе. Вначале я не при­давал этому значения, но постепенно его настойчивость ста­ла меня беспокоить. Он был безумцем и к тому же состав­лял меньшинство — в одном лице…

— Тот факт, что он был в меньшинстве и даже остался один, не равнозначен безумию. Существует правда, и существует ложь. Не обязательно быть маньяком, чтобы добиваться прав­ды, даже несмотря на все ваше превосходство.