A Banker's Journey

В августе 1959 года в письме из Бейрута сообщалось, что г-н Ассаф из Министерства национальной экономики согласился с заявлением об изменении названия учреждения на Banque de Crédit National. 8 августа Жак Адес, давний сотрудник Сафра, сообщил Эдмону , что они ликвидировали старый баланс банка и создали новый, а также что продолжается строительство офисов на улице Алленби. Были установлены новая комната хранения и сейфы, а также телефоны.

К 1959 году Эдмонд, которому еще не исполнилось и двадцати семи лет, стоял во главе разветвленной группы модернизирующихся организаций с базами в трех странах. Он по-прежнему действовал в неформальной и прямой манере, отслеживая десятки сделок, сверяясь с сотнями клиентов и партнеров, заботясь о братьях и отце, поддерживая благотворительные организации и нуждающиеся сообщества по всему миру, а также торгуя для себя. Для этого он проводил огромное количество времени, разговаривая по телефону, телексу и в личных беседах. "Добрый вечер, Эдмон Сафра", - начиналась серия телексных сообщений между Эдмоном и Уильямом Файнгольдом, импортером из Нью-Йорка, в которых обсуждалось количество кофе (результат: 50 000 мешков) и цена (результат: 42,50 доллара за мешок), которое должно быть куплено в Парагвае, качество застраховано Мойсе и отправлено в фирму Файнгольда в Нью-Йорке, Schwabach & Company.

Эдмонд справлялся со всем этим с большим апломбом. Но он все больше понимал, что его деятельность должна быть еще более интегрированной и профессиональной. Учитывая масштабы его предприятий и амбиций, решения больше не могли приниматься просто за чашкой кофе или на основе инстинкта и личных знаний. И не все они могли быть приняты Эдмоном. В мае 1960 года BCN в Бейруте создала официальный кредитный комитет, в который вошли Джордж Раббат, Генри Крайем, Селим Шехебар, Эли Тавиль и Жак Адес, для обсуждения заявок и клиентов, которые задерживали платежи. Баланс BCN публиковался и предоставлялся контрагентам и клиентам, чтобы они могли чувствовать себя более уверенно, не считая того, что имеют дело с Safra. А сотрудники компании должны были чувствовать себя комфортно, работая в разных контекстах. В мае 1960 года Эдмонд написал Джорджу Раббату, узнав, что новый сотрудник бейрутского банка не говорит по-арабски. "Мы нуждаемся в банке в людях, которые говорят как минимум на двух языках - французском и арабском, а то и на английском", - писал Эдмонд. "Прошу вас, уважаемый месье Раббат, не воспринимать содержание этого письма как упрек, а просто как рекомендацию, данную исключительно в интересах будущего развития la Banque de Crédit National".

Это было очень далеко от того, чтобы Якоб судил о кредитоспособности по количеству болтов хлопка в прилавке торговца или знал, кто чей отец. Эдмонд считал, что модернизация банка и введение более формального порядка ведения бизнеса необходимы не только для выживания, но и для роста предприятий семьи Сафра. Пока он создавал BCN, Эдмонд работал над следующим важным проектом: созданием банковской операции в одной из самых формальных бизнес-средах.

 

Глава 6. Рокфеллер из Женевы (1960-1964)

 

Дмонд был постоянным посетителем Женевы с 1948 года. Те же силы, которые привели его семью в Бразилию и способствовали процветанию Бейрута, сделали город Кальвин привлекательным местом для создания банка в 1960 году. Богатые люди мира - саудовские нефтяные шейхи и итальянские промышленники, южноамериканцы, обеспокоенные инфляцией и политической нестабильностью, франко-алжирские купцы, опасающиеся беспорядков, - стремились защитить свои активы. Благодаря политическому нейтралитету Швейцарии, строгому режиму банковской тайны и прочной стабильности Женева привлекла большое количество "беглого капитала".

Многие из тех, кто искал безопасности в конце 1950-х - начале 1960-х годов, оказались в орбите Эдмона Сафры. Евреи продолжали покидать Ближний Восток - из Ливана, Египта и Марокко; одни с большими деньгами, другие ни с чем, - и было сравнительно немного мест, которым они доверяли. Еврейских банков в Европе было очень мало, и они обслуживали в основном ашкеназов. Существующие гиганты, такие как швейцарский Union Bank, не очень тепло принимали торговцев текстилем из Каира.