A Banker's Journey

И всем этим управлял Эдмон Сафра. Хотя имя Якоба фигурировало в ключевых документах и он занимал церемониальные роли, ухудшающееся здоровье не позволяло ему участвовать в делах семьи. Он просто не был достаточно здоров, чтобы полноценно участвовать в делах. Его психическое состояние продолжало ухудшаться, а в 1960 году у него развилась большая грыжа. Состояние Джейкоба тяготило Эдмонда, отчасти потому, что он чувствовал вину за то, что перевез его в Бразилию, где Джейкоб превратился из признанного лидера общины в, казалось бы, простого изгнанника. В мае 1960 года Эдмон написал Исааку Шалому в Нью-Йорк, отправляя 4000 долларов на "приобретение третьей комнаты в ешиве рабби Меира Бааль ха-Несса, так как я хотел бы посвятить ее, вместе с двумя уже забронированными, созданию либо мидраша, либо гостиной в честь моего отца". Он также спросил, сможет ли Шалом во время своей следующей поездки в Израиль в июне организовать молитвы об исцелении Якова в ешиве.

Семья приняла меры, чтобы Яков чувствовал себя комфортно и сохранял достоинство. Закладка краеугольного камня новой сефардской синагоги в Сан-Паулу 19 декабря 1961 года, которая в итоге будет названа "Охель Яаков" ("Шатер Иакова") в его честь, должно быть, доставила ему удовольствие. Даже, казалось бы, тривиальные вещи обладали омолаживающим потенциалом. В феврале 1961 года Эдмон поблагодарил Розетт Мамиех из Бейрута "за то, что она прислала мне рубашку с ватными тампонами с маслом жожоба для моего дорогого отца". Летом того же года он написал доктору Бендеру из больницы Маунт-Синай в Нью-Йорке, который наблюдал Джейкоба в 1958 году, и спросил об эффективности "лекарства и лечения рассеянности у пожилых людей", о которых он слышал. Бендер ответил, что это "не имеет никакой ценности", но выслал ему противотревожное лекарство "Элавил".

Хотя Эдмон оставался явным наследником Якоба и контролировал множество взаимосвязанных семейных компаний, ему было ясно, что он и два его брата по-прежнему являются равноправными партнерами в семейной фирме. Мойсе и Жозеф владели долями в бразильских компаниях, созданных Эдмоном. В 1962 году Жозеф получил по 10 миллионов крузейро акций TDB и Banque de Crédit National. Эдмон также оформил некоторые из своих инвестиционных компаний на имя своей сестры Эвелины.

Однако, понимая, что не может управлять всем, и стремясь избежать конфликта интересов, Эдмонд начал передавать больше оперативного и юридического контроля над бразильскими финансовыми операциями Жозефу и Мойсе. В 1963 году Grupo Safra, бразильские активы семьи, включали хлопчатобумажную фабрику и производителя джутовых мешков Sacaria Paulista, импортно-экспортный бизнес ECSA и Safra SA Credito Financiamento e Investimentos, с капиталом и резервами в 455 миллионов крузейро. В руководстве компании были указаны Якоб Сафра в качестве президента, Мойсе Сафра в качестве генерального директора и Джозеф Сафра в качестве финансового директора, при этом Эдмон не упоминался.

В конце 1963 года Сирил Двек написал Эдмонду Раббату, адвокату в Бейруте, выразив удивление тем, что Safra SA Credito Financiamento e Investimentos была внесена в черный список сирийского офиса, который поддерживал бойкот компаний, ведущих бизнес в Израиле. "Мы никогда не имели никаких контактов с Израилем, ни прямых, ни косвенных", - написал он. "Наш бизнес ведется в основном с арабской колонией в Бразилии, которую мы постоянно стараемся обслуживать по мере наших возможностей".

Учитывая беспорядки, охватившие Ближний Восток, десятилетие после отъезда Сафра из Бейрута было в целом счастливым. Семья росла, процветала и была в основном цела. Но весной 1963 года Сафрасы пережили сокрушительный удар. После второй операции по удалению грыжи Якоб подхватил инфекцию и в конце концов умер от пневмонии 28 мая в возрасте семидесяти четырех лет. Эдмонд соблюдал обряд шива и намеревался не бриться в течение первых тридцати дней после смерти, как это было принято. В то же время он понимал, что международный банкир не может предстать перед клиентами с щетиной на лице. И этот, казалось бы, незначительный конфликт между религиозными и деловыми обязанностями явно тяготил Эдмонда. Через несколько недель после смерти Джейкоба Рахмо Насер связался с Эдмондом по телексу. Рахмо проконсультировался с четырьмя разными раввинами в Бразилии, как сефардскими, так и ашкеназскими, которые согласились, что Эдмонду позволительно побриться через пятнадцать дней - отчасти потому, что Якоб умер накануне Шавуота. Более того, один раввин сказал, что он может побриться меньше чем через пятнадцать дней, если ему предстоит встреча с важными людьми. "В заключение вы можете побриться".