А было так… Семидесятые: анфас и профиль

И многосерийная киноэпопея «Освобождение» Юрия Озерова (сценарий Юрия Бондырева, 1968-1972 гг.), и опять же по повести Бондарева – «Горячий снег» (режиссер Гавриил Елизаров, 1972 г.) демонстрировали много боев, крови, грязи. Но даже эти картины – далеко не самые худшие образцы этого жанра, все-таки, потеряли некую человечность, теплоту, в конце концов – душевность, а потому – убедительность, свойственную фильмам шестидесятых. Впрочем, фильмы по книгам очень сильного писателя -фронтовика Юрия Бондарева (в частности, «Горячий снег»), все-таки, были куда лучше остального и уж точно того, что стали делать позже – в конце застоя.

Титаническую и циклопическую киноэпопею Озерова «Освобождение» с грандиозными батальными сценами, длинными заседаниям генштаба во главе со строгим, но, в общем-то, конечно мудрым главнокомандующим Сталиным, делали, хоть сколько-то живой, параллельные глобальным событиям, линии судеб обычных солдат и офицеров. Были они – солдаты и офицеры, правда, уж очень чистыми, опрятными и часто, как-то не в меру веселыми, но – хоть так.

Характерно, что часть сюжета одной из серий «Освобождения» – переброска через Днепр десанта, который фактически был обречен на гибель, отвлекая огромные силы немцев от основного плацдарма, не мудрствуя использовали еще раз в 1985-м в фильме «Батальоны просят огня» (режиссеры Виктор Чеботарев, Александр Боголюбов, опять же – по повести Бондарева). Идеи-то, получается, иссякли окончательно, а очередной фильм про войну надо было снять. Ведь 1985-й был годом 40-летия Победы.

Серьезней и мощней, все-таки, стал помянутый «Горячий снег». Там были и ужасы, и кровь, и грязь и вся жестокость войны. Но характеры большинства героев, при этом получились, все-таки, какими-то уж очень прямыми, героическими, хрестоматийными, а потому – не слишком убедительными. Самым сильным в картине оказался образ генерала (сыграл Георгий Жженов) – немногословного и жесткого, после боя награждавшего чудом оставшихся в живых нескольких артиллеристов со словами: «Все, чем лично могу». Вот эта сцена и эта фраза – лучшая и самая убедительная во всем фильме, вот здесь-то слезы, действительно, наворачиваются на глаза.

Еще одно из немногочисленных исключений семидесятых – работа, опять же, фронтовика режиссера Станислава Ростоцкого по повести фронтовика же Бориса Васильева. Но в картине «А зори здесь тихие» (1972 г.), как, кстати, и в прозе настоящих фронтовиков (Виктора Некрасова, Константина Воробьева, Василя Быкова, Виктора Астафьева), которую в те годы принято стало называть «лейтенантской», опять не было ни масштабных батальных сцен, ни мудрых генералов (при всем уважении к Константину Симонову и его военной прозе, желчная реплика Виктора Астафьева, что по Симонову войну выиграли генералы и военные корреспонденты, отчасти справедлива), ни особых кровавых, натуралистических ужасов. Ужаса-то в «Зорях», как раз, хватает, но он – другого порядка. Главный ужас в том, что воевать, защищать огромную страну, которая собиралась «бить врага на его территории», ловить обученных, прекрасно вооруженных немецких десантников, вынуждены девчонки – вчерашние школьницы. А сцены воспоминаний героинь, снятые Ростоцким в подчеркнуто идеализирующей ту – довоенную жизнь стилистике, в этом контексте вовсе не выглядят натянутыми. Да, это тоже, конечно – мифы, но совсем другого уровня и другой силы! Эти – светлые, радостные картины сложились и закрепились в головах девчонок, как защитная реакция на то, что произошло с ними, когда началась война, некая психологическая опора, без которой просто невозможно не только воевать, но и попросту – жить.

Конечно, один из главных телевизионных символов семидесятых – сериал Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны» (1973 г.). О нем, давно растащенном на цитаты и анекдоты, начиная с перестроечных времен не принято было говорить всерьез. А напрасно. Ведь этот фильм не только классно сделан, но и смело ломал тогда каноны и художественные стереотипы. И дело не только в том, что концепция восприятия Исаева-Штирлица, как нового Остапа Бендера, особо ярко прорисованная Дмитрием Быковом, действительно, имеет право на существование. С той оговоркой, что черты Бендера в «после ильфопетровскую» эпоху в нашей литературе в той или иной степени ярко и не единожды проступали в книгах и фильмах. В «мгновениях» вновь нет натурализма, погонь и драк, пыток и крови, нет масштабных атак (за исключением документальных кадров). Но обычный рядовой солдат вселенской, огромной, страшной войны, все-таки, есть – немецкий, в форме СС. Он и спасает русскую радистку Кэт и ее грудного сына.