А было так… Семидесятые: анфас и профиль

Следующий фильм Никиты Михалкова на тему революции – «Раба любви» (1975 г.) возвращал зрителей немного назад и, как и десятки советских картин и книг рассказывал о 1918 годе – начале самого страшного времени былинной эпохи. Но в центре этого фильма, вновь – не красные и белые, не кавалерийские атаки, не митинги у натужно пыхтящего паровоза, а вызывающая сочувствие и даже симпатию неустроенность «обломков империи» – в данном случае первых российских киношников, уехавших от революционного ужаса на юг и наивно пытающихся выжить, сохранить осколки своего мира и даже, как прежде, снимать немые, простенькие короткометражки про «любовь и страсть».

Любовь кинооператора, по совместительству большевика- подпольщика Потоцкого (Родион Нахапетов) и немного взбалмошной, балованной славой, но при этом наивной актрисы Ольги Воскресенской (отсыл к знаменитой до революции Вере Холодной в роскошном исполнении Елены Соловей) заведомо обречена на гибель. А то, что любовь Потоцкого и Ольги не раздавили на загородной дороге внезапно появившиеся, поднимающие пыль грузовики с солдатами лишь – короткая отсрочка. После которой – трамвайные рельсы в степи, неуправляемый, бешено несущийся неведомо куда вагон и азартно гонящиеся за ним озверелые люди с шашками и наганами. Мы то, кстати, в отличие от Ольги Вознесенской (Соловей -пожалуй, одна из самых внешне несоветских и в этом смысле – не от мира сего, актрис семидесятых), знали – куда несется вагон, что будет с любовью актрисы и подпольщика, да и вообще – с ними. Впрочем, как и со всеми этими киношниками, да и с нами самими.

Нет, то, что в советском «исконном» – классическом понимании называлось гражданской войной в «Рабе любви», все-таки, тоже есть. Но самые убедительные кадры фильма именно характеризующие эту – общую (!) для красных и белых национальную катастрофу, те, что показывают общее – простое, человеческое горе. И это – не расстрел белыми мирных, просто сочувствующих красным людей. И даже не сцена, когда солдаты разбивают уличную витрину головой пойманного подпольщика. И, уж точно не сцена убийства подлого, издерганного, неврастеничного (и тут яркий характер, а не безжизненная маска из картона или пластика!) контрразведчика. Самое сильное в картине место на эту тему: слезы революционера, сыгранного самим Михалковым, который вынужден оттолкнуть Ольгу, пришедшую к нему за помощью. А чем он, собственно, ей может помочь? Вот, что такое гражданская война! Вот в чем ее истинная трагедия!

Картины Алова и Наумова, Михалкова, Басова, по сути – последние, по-настоящему мощные, талантливые и живые работы времен СССР о становлении Советской власти. Но в сознании и душах интеллигенции семидесятых эти фильмы, повторю, поддерживали первый и главный советский миф, куда в меньшей степени, чем его разрушали.

А по телевизору, тем временем, по-прежнему и даже все чаще и длиннее шли бесконечные «Тени исчезают в полдень» (на языке веселых и циничных подростков – «в полдник»), «Строговы» и прочий, как, сказал бы, Зощенко «маловысокохудожественный» эпос в лучших традициях официальной Культуры 2. Многие, в первую очередь, конечно люди старшего поколения, это охотно смотрели, некоторые – даже пускали слезу. Но характерно, что слеза эта появлялась исключительно в любовных сценах. Сцены партийных собраний и митингов отклика в душах даже самых сентиментальных советских граждан, все-таки, не находили.

В литературе совершенно новым взглядом на становление Советской власти стал роман «Старик» Юрия Трифонова, впервые опубликованный в 1978-м, и сразу захвативший умы советской интеллигенции. О книге тогда очень много говорили и спорили. Ведь так о гражданской войне в открытой печати еще никто не писал, таких вопросов впрямую еще никто не задавал. Все ли правильно делали те, кого теперь называют старыми большевиками? Те перед кем принято было беспрекословно преклоняться. Те, кого приводили в пример уже второму, а то и третьему поколению. Оправданы ли их ошибки (вольные или невольные), приводящие, порой, к страшным трагедиям, ломающим, а иногда и уничтожающим чужие жизни? А если все это оправдано, то чем? Ведь экскурс в драматичную историю героев времен гражданской войны у Трифонова происходит на фоне вполне современного для семидесятых, вполне бытового, мелочного и очень для того времени типичного конфликта в обыкновенном советском дачном кооперативе. Как сказал герой рязановского фильма «Гараж», вышедшего в 1979-м, эта борьба идет «за место под солнцем». Но ведь одно дело такая борьба между простыми советскими обывателями, включая директоршу рынка, как в «Гараже». А другое – соучастие в битве за обычное благосостояние безгрешных, почти святых старых большевиков! «Старик», как и иные трифоновские книги и сегодня – совершенно современная, актуальная, прекрасная, честная и жесткая литература. Но тогда «Старик» не просто взбудоражил, буквально пошатнул устои, но одновременно и отчетливо зафиксировал, что эти самые устои уже расшатало само неумолимое время.