А что будет со мной?

Но по глазам было видно, что он уже не вожак и понимает, кто тут всему голова.

Я повернулся к двум другим:

– А вы довольны?

Эрскин после долгого молчания сказал:

– Я нахамил, Джек, извини. Лихо ты его раскрутил. С этой минуты я согласен на все. Как скажешь, так и будет. Дьявол! В жизни не додумался бы до всего, что ты ему наговорил. Ты прав. Мы совсем зеленые.

– Вот и славно. – Я перевел взгляд на Пэм: – А ты что скажешь?

Она даже не посмотрела в мою сторону, только пожала плечами.

– Детка! Я к тебе обращаюсь… что скажешь?

– Отстань от нее, – вмешался Берни.

– Ну, нет! Она с нами в одной упряжке. Я хочу знать ее мнение.

Пэм зло зыркнула на меня:

– Сработано классно. Просто маг и волшебник. Ты это хотел услышать?

Я круто обернулся к Берни:

– А она нужна нам?

Олсон тыльной стороной ладони отер губы:

– Мы с Пэм вместе и останемся вместе.

– Отлично. Значит… ты и отвечаешь за нее. Я имею дело с тобой и с Гарри. А за нее отвечаешь ты… так?

Пэм встала:

– Я ухожу, Берни. Меня тошнит от этого… этого…

Эрскин поймал ее за руку и силой вернул на место. Берни было привстал, а Эрскин спокойно промолвил:

– Не выпендривайся, Пэм!

Она бросила на него взгляд, и я понял, что он, как и я, спал с ней, а по бледному, вытянутому лицу Берни стало ясно, что и для него это не секрет.

– Прошу прощения, – беспомощно подняла руки Пэм.

Наступило тягучее молчание, потом я спросил:

– Ну, улеглись страсти?

Никто не ответил.

– Тогда… вот еще что. Раз уж собрались, давайте обсудим все до конца.

– Конечно, – согласился Эрскин. – А заодно выпьем еще по одной. – Он щелкнул пальцами, и подошла девушка. Он заказал выпивку на всех. Это оказалось очень кстати. Пока мы ждали, обстановка немного разрядилась.

– Тебя что-то беспокоит, Джек? – спросил Эрскин, когда девушка принесла спиртное и ушла с веранды.

– По плану, – сказал я, – после наступления радиомолчания мы переходим на положение покойников. Нас как бы поглотила морская пучина. А вы подумали, что это значит? Я-то согласен с этим планом. Возвращаться в Штаты рискованно. Придется жить в Мексике, но вся штука в том, что мы окажемся в шкуре покойников.

– Я же объяснял, – нетерпеливо пробубнил Берни. – Скорей всего нам удастся устроить свою жизнь в Мексике, а если нет, то с такими деньгами мы не пропадем и в Южной Америке, и даже в Европе.

– Ты не уловил, Берни. Ведь Кендрик и его клиент тоже будут знать, что мы зачислили себя в мертвецы. Пораскинь мозгами.

Берни удивленно уставился на меня, переглянулся с таким же удивленным Эрскином.

– Не скумекали? Не доходит?

– Да объясни толком, о чем ты? – рассердился Эрскин.

– Ну, вы сущие младенцы! Неужели в ваши наивные головки не закрадывалась мысль, что после приземления Кендрик и его клиент будут совсем не прочь, если на нас нападет шайка мексиканских головорезов, которые перережут нам глотки и зароют наши трупы в джунглях, а Кендрик со своим клиентом получат десятимиллионный самолет бесплатно?

Эрскин встревоженно отодвинулся от стола:

– Мне и в голову такое не приходило!

– Кендрик на это не способен, – неуверенно возразил Берни, но вид у него был понурый.

– Неужели? Да только круглый дурак пожалеет четверых людишек и откажется от шести миллионов, а Жиртрест – не дурак. Мы можем угодить в ловушку. Утверждать не стану, но это не исключено.

– Ты прав, – проговорил Эрскин. – Черт побери! Конечно, не исключено!

– Ох, какие же вы доверчивые! Если умеете молиться, поблагодарите Господа за то, что он послал вам меня.

– Что же будем делать? – спросил Эрскин.

– Шевелить мозгами. У нас есть два месяца на подготовку. Я съезжу туда и выясню, кто покупатель, а потом сосредоточимся на самом главном… как уйти из этой жизни, но не помереть.

Только я стал проваливаться в сон, как раздался стук в дверь. Я включил настольную лампу, встал с постели и посмотрел на часы: четверть первого.

В дверь снова постучали.

Я пересек гостиную и открыл. Вошел Гарри Эрскин, и я запер дверь.

– Есть разговор.

В гостиную падал свет только из спальни. Эрскин громоздился надо мной, здоровенный, широкоплечий, как тень от раскидистого дерева.

– Я уже засыпал.

– Успеешь поспать. – Он шагнул к стулу и сел. – Слушай, Джек, извини, что я принял тебя в штыки. Решил, что ты хвастунишка, довесок Берни, зато когда увидел, как ты разделал толстяка, то понял: это мужик что надо. Хочу поговорить насчет Берни.

Я сел рядом и взял пачку сигарет. Закурил, бросил пачку ему. Он тоже закурил, и мы переглянулись.

– Ну, говори.