А что, так можно было? (СИ)

Сразу после презентации Юля попала в деятельные руки Ирэн – эта маленькая женщина как будто знала всё обо всех. И узнавала новости раньше, чем они происходили. Поэтому, вернувшись среди ночи, Юля обнаружила накрытый стол и новую толпу гостей, которые пришли «порадовать за Мирку» и «попить за новую семью Валерьи». И Юля подозревала, что любой результат сегодняшнего вечера не повлиял бы на весёлое застолье. Разве что тосты были бы другие – «милого мальчика» бы жалели и ругали «проклятых бюрократов», а Лерке бы ещё и нашли более перспективного жениха.

А потом… А потом не было смысла оплачивать дом на три спальни для одной Белки. Не было смысла Мирославу срываться со стройки к Юле, чтобы потом оставлять её и одному уезжать в квартиру. Или вместе ездить туда-сюда. Не было смысла вообще проводить время порознь. Так Юля собрала вещи. Леркины отправили домой на следующий же день. А юлины оказались в квартире Мирослава – вполне обычной квартире, без особых наворотов и пугающего шика. Две комнаты – спальня и кабинет, просторная, но уютная кухня-столовая со всей необходимой техникой, вполне обычная ванная. Уютное место, где можно было комфортно отдыхать и откуда было удобно вместе добираться до территории комплекса, на которой теперь развернулась масштабная стройка. Правда, через пару дней Юля всё же решила с Медведевым расстаться. А всё потому, что сказка закончилась – растворилась где-то между горами из строительных материалов и погибла под колёсами строительной же техники. Оказалось, в самом процессе создания волшебного или фантастического ландшафта нет ничего интересного – вместо эльфов, хоббитов и гоблинов копали, месили, таскали и выкрикивали что-то явно не сказочное и вероятно даже не совсем печатное самые обычные разнорабочие, сварщики, бетонщики. Даже прорабы не тянули на урук-хаев. Так что утром Мирослав уезжал на стройку, а Юля отправлялась на пляж. Или бродила по узким улочкам Старого города. Или ездила на экскурсии к озёрам, водопадам, пещерам, каньонам, монастырям и винодельням. Гуляла по Национальному парку Дурмитор или сплавлялась на байдарке по Таре. Правда, отказалась от дайвинга и полёта на параплане. Боялась в первом случае не всплыть, а во втором – не взлететь. А вечером на кухне небольшой квартиры, ставшей почти родной, со смехом рассказывала уставшему Мирославу, как подкалывал её Илья по этому поводу. А потом отбивалась от рычащего Медведя, который щекотал и покусывал ей плечи и бока, пока она не согласилась, что у неё самые лучшие, самые красивые, стройные и лёгкие бока. Которые, кстати, от постоянного хождения и плавания подтянулись, загорели и стали нравиться даже самой Юльке. Мирослав же каждый вечер и каждую ночь поднимал юлькину самооценку самыми приятными способами, включая самый лучший из всех вариантов физических нагрузок.

В один из вечеров Мир приехал позже обычного, зато с цветами и бутылкой вина. На все вопросы Юли о поводе то отмалчивался, то мультяшным голосом отвечал «Просто так»*. И Юля хотела бы поверить, если б не нервные движения Мирослава и замёрзшие в его глазах льдинки беспокойства и недовольства.

- Миииир, ну что случилось? – Предприняла Юля очередную попытку выяснить причину странного состояния Медведева. Она прижалась к его спине и ласково провела ладонями по напряжённым плечам. Юлька терпеть не могла вот такие недосказанности и молчанку. Бывший муж мог играть в эту игру даже не часами, а днями. Ходить с недовольным лицом, кривясь от любой фразы, как будто даже юлькин голос его раздражает. И на все вопросы отвечать «всё нормально», пока Юля не изведёт себя догадками и страхами, что это она где-то накосячила, это она в чём-то виновата. А потом всё же вывалить кучу претензий и обвинить Юлю в том, что она сама всё испортила своим стремлением непременно «выяснить отношения». И сейчас Юля даже замерла от страха, что повторяется всё то же самое. Только вот никак не могла понять, в чём же может быть её вина? Что перестала приезжать на стройку? Так там ничем она сейчас помочь не могла. А может, наоборот – звали её сюда ради определённых целей, которые она выполнила, и теперь пора бы и уезжать, а не мозолить глаза занятым медведям? И за бокалом дорогого вина Мирослав сейчас и собирается сказать что-то вроде «детка, всё было прекрасно, но…».