А что там в Брюгге?

Василиса ни разу не видела тетку в такой ажитации и теперь наслаждалась зрелищем. Зрелище и впрямь было захватывающее. Тетка, вскочив, с удивительным проворством и даже изяществом металась по комнате, воздевая и стремительно опуская руки.

— Художник! Художники! Портреты! Книга! Мастера месть! Храм! — выкрикивала Александра Сергеевна.

— Свихнулась, — улыбаясь, констатировала Мура, наблюдая за московской гостьей. — Ну а что? Приехала, узнала, накрылась.

Александра Сергеевна, видимо, отбегав по комнате положенное удивленному человеку время, рухнула на свой стул, допила залпом чай из чашки и радостно посмотрела на остальных.

— Уф! Не накрылась, не накрылась! — довольная собой воскликнула она. — Не дождетесь! Все сходится. Вы еще не поняли? Смотрите! — она торжественно пододвинула свой блокнот к центру стола.

Василиса с Мурой быстро склонились над исписанными листами, и даже вечно странствующая в темноте и мечтах, меланхоличная Капочка придвинулась немного ближе.

— И? — вопросительно глядя на Александру Сергеевну, сказала Мура. — Что из этих каракуль мы должны принять за слова?

— А еще «Культурная столица»! — передразнила Муру Александра Сергеевна и стала водить пальцем по странице, поделенной на три колонки, обозначенные, как «стих», «книга» и «легенда». — Вот. В стишке говорится о мести, пламени, храме, обиде, Марии, так? То же, ну или почти то же мы обнаружили в книге: месть — она же отмщение, пламень — опять-таки, он же огонь, храм и там, и там. Что нам это дает? Это нам дает убежденность, что стишок и книга связаны. Одно дополняет другое. Следуем далее. Ассоциация: Господь, Мария, святой, младенец, надеюсь, у всех одна? Добавляем сюда храм, что получаем? Правильно, в некоем божьем храме Святую Марию со святым младенцем. И под картиной или скульптурой Марии с младенцем что-то прячется.

Более того, храм у нас не какой-нибудь, а огненный, что вполне может указывать на стиль самого здания, храма. Ну очень хочется что-то вроде пламенеющей готики добавить. Ладно, пока оставим. Но тем не менее, у нас есть «30 гербов рыцарей» или «30 рыцарей с гербами», и вполне возможно, эти гербы рыцарей или портреты рыцарей с гербами висят в каком-то храме.

А теперь! — Александра Сергеевна подняла палец вверх, призывая всех прислушаться, как бы предполагая, что кто-то может вместо того, чтобы жадно пожирать глазами ученую даму и внимать ее речам, пойти, например, прогуляться по комнате, — теперь об обиде и мщении. Тут переплетаются книга, стих и легенда. Да, все три элемента. Обида предка, месть мастера, «за обиду отомстят». Что доказывает связь между всеми тремя источниками. И уверена, что то, что спрятано, и является этой местью мастера.

Что еще? Еще у нас в роду, — она дернула подбородком в сторону старушек, — художники. А художников часто называли мастерами. Так что даже можно утверждать, что древний предок ваш, как это не удивительно, тоже был художником. И художником, которого кто-то обидел. Из чего следует, что месть мастера — картина? Уф, — докладчица облегченно выдохнула.

Внимательные слушатели тоже выдохнули. А Василиса все-таки спросила: «А Божественный флорентиец? А мост?»

— Зануда, — только и ответила племяннице тетка. — У меня они пока никуда не встраиваются. Я понадеялась, что вы про них забудете.

— Микеланджело, — сказала Мура. Не вопросительно. Утвердительно. Мы знаем, что это про него сказано. А про мост бабушка что-то интересное рассказывала. Капочка, не помнишь?

Капочка подняла свою беленькую головку и прошелестела: «Мостом бабушка какой-то город называла».

— Город-мост? — изумилась Александра Сергеевна. — Есть, над чем подумать. Хорошо, а что вы нашли в этой вставке? Может это нам поможет? — обратилась она к старушкам.

— По сути, то же, что и вы, — ответила Мура, задумчиво глядя на старинные листы книги. — Правда, мы еще нашли здесь герцога какого-то. Точнее, не мы с Капочкой нашли, а бабушка нам его показала и про него рассказывала. Мы, к сожалению, ничего не запомнили. Маленькие были, да и не сильно это нас интересовало.

— С герцогом как раз проблем нет. Это Филипп III Добрый — герцог Бургундский. Книга ему принадлежала. Вот он сам изображен. В черном. Плюс в названии книги девиз ордена Золотого руна, который основал этот самый Филипп. И во вставке указано, что ««Я — книга учтивого рыцаря. Великого герцога Запада». Так себя называл этот герцог. Видите, эти слова здесь, в маргиналиях, — и Александра Сергеевна указала пальцем на искусно спрятанные слова. — Плюс здесь же, во вставке, девиз самого Филиппа «Non Aliud» — Иного не желаю. Так что все то, что красиво и ярко написано и нарисовано, подтверждает, что книга именно Филиппа III. А вот то, что выдавлено пером, может относиться к Филиппу, а может и нет.

— Интересно, — Мура задумчиво погладила рукой книгу, — мы столько лет владели этой книгой и столько раз ее рассматривали, а ничего про герцога Запада не увидели. Вообще этих слов не находили.