А что там в Брюгге?

Александра Сергеевна тяжело опустилась на кровать: «Я говорила, что нельзя было своих иметь, это верно. Но приемных-то можно. Я долго мужа уговаривала. Уговорила. Мы и взяли. Нашли хорошенького мальчика Мишеньку, похожего на Валентина Давыдовича, как две капли воды. Зажили полноценной семьей. А через два года он умер, сын наш».

Александра Сергеевна затихла и съежилась, словно опять погрузилась в горе, случившееся много лет назад. — Какая-то так и не установленная болезнь, — продолжила она глухо. — Сколько ни бились, ничего не удалось сделать. Валентин Давыдович слег, у него отнялись руки, все никак не мог поверить, что его Мишеньки больше нет. Я взяла бессрочный отпуск и ходила за мужем и за старой, слепой уже нянюшкой. А ночами плакала. Мне все время сын снился.

— Боже мой, — прошептала потрясенная Василиса. — Как же Вы?

— Всех выходила и выжила, — после долгого, мучительного молчания проговорила Александра Сергеевна. — А Мишенька до сих пор иногда снится. Не отпускает меня. Странно это все. Я и в церковь из-за этого пришла. С мужем по храмам да по монастырям ездили, молились. Настоящих храмов и монастырей мало к тому времени осталось, но места-то намоленные. В одном из бывших монастырей мы нашли Марфушу. Божью радость.

Александра Сергеевна снова замолчала, ушла в себя, в свою старую, неизбывную тоску.

— Давайте пойдем на улицу? — с надеждой спросила Василиса, предполагая, что вид уютных улочек и сказочных домов этого древнего города отвлечет тетку от тягостных мыслей.

— Пойдем, — согласилась тетка. — Там легче станет, это ты хорошо придумала.

Умиротворенность старинного, заснувшего несколько веков назад города и правда, успокоительно подействовала на встревоженную и опечаленную воспоминаниями Александру Сергеевну. Заговорила она вновь только после того, как покружив вдоль каналов, они налюбовались средневековыми зданиями, скульптурами и лебедями, важно проплывающими в стального цвета воде. Василиса заказала кофе в уличном кафе на маленькой площади рядом с памятником нарядного господина со свитком в руках. Ни одним из языков, на которых говорили в этом городе, Василиса не владела, но за день, проведенный в Брюгге, она нашла способ, при помощи которого могла легко общаться с горожанами. Она, как могла, рисовала на листике нужный ей объект и мило и обезоруживающе улыбалась, с надеждой глядя на человека, к которому обращалась. И получалось! Люди улыбались ей в ответ и с охотой помогали красивой девушке с длинной темной косой.

— Хитрющая ты у меня, Василиса! — промолвила довольная племянницей Александра Сергеевна. — Всех обворожила, все готовы тебе помочь.

— Это потому, что людям ничего не стоит помочь беззащитному незнакомцу, а совершив доброе дело, они быстро вырастают в своих глазах. Такой вот немудреный способ поднять свою самооценку, — улыбаясь ответила Василиса.

— Умно, умно, — рассмеялась Александра Сергеевна. — Далеко пойдешь. Ладно, вернемся к нашим баранам. С моим завещанием разобрались. Теперь о Марфуше.

— А Баб Марта здесь при чем? Она мне тоже в наследство достается? — к Василисе вернулось ее прежнее, радостное и игривое настроение. Настроение счастливого человека, впервые выехавшего за границу и тут же попавшего в самый сказочный город на свете. Настроение путника, с воодушевлением взирающего на чужую, незнакомую, но такую удивительную жизнь.

— Василиса! — строго посмотрела на племянницу тетка-благодетельница. — Я о серьезных вещах говорю. Попрошу не юродствовать. Марфуша тоже написала завещание и заверила его по всем правилам. Как смогла. Но все подписано и официально оформлено. По ее завещанию все ее наследство переходит к тебе.

— К кому? — оторопела Василиса. — Ко мне?

— К тебе, к тебе. Она тебя любит и немножко заботится о тебе, если ты заметила. А потому после того, как Марфуша отправится к своим английским праотцам, ты станешь владелицей заводов, газет, пароходов. Будет у тебя вполне себе английский замок и все богатство семьи Пулей. Родственники Марфуши тебя, конечно, возненавидят и проклянут, но завещание — есть завещание. Но с этим ты уж сама как-нибудь справишься. Хотя, ничего они не сделают. Все оформлено, переведено на второй язык и заверено по всем правилам.

Василиса присвистнула.

— Веди себя подобающе, — шикнула на нее тетка, — не позорь наш народ в глазах добропорядочных фламандцев.

— А Вы как бы себя вели, если бы узнали в свое время, что впереди Вас ждет заморский замок? — отмахнулась Василиса.

— Я бы, пожалуй, умом повредилась, — подумав, призналась Александра Сергеевна.

— Вот-вот. А еще мне удивляетесь.

— Ну, значит, давай думать, что сказки иногда становятся реальностью. Была никем, станешь английской принцессой. Придется тебе, дорогая моя, учить языки и правила этикета.

Василиса вскочила и присела перед теткой в неуклюжем реверансе.

— Так хорошо? — пытаясь держать спину, как положено аристократкам в десятом поколении, идеально ровной, проговорила будущая владелица замка.

— Королевишна! — похвалила Александра Сергеевна.