А другой мне не надо

Обнаружив, что Гольцов «временно недоступен или находится вне зоны действия Сети», Мельникова пришла в бешенство. Так ее хотеть и не взять?! Это было вне ее понимания. Она набирала и набирала, набирала и набирала номер абонента, не веря своим ушам: «недоступен», «вне зоны», «недоступен», «вне зоны».

«Сволочь!» – Жанна не просто почувствовала себя обманутой. Сама мысль, что Гольцов желает ее так, как не желает собственной жены, но никак не решается окончательно перешагнуть через эти никому не нужные условности, ранила ее настолько глубоко, что она расплакалась навзрыд.

Мельникова не любила проигрывать и всегда долго переживала настигавшие ее неудачи, но такое фиаско произошло с ней впервые. Прежде со стороны мужчин она никогда не знала отказа, всегда добивалась, пусть и не самым честным способом, того, чего хотела. А если и не добивалась, то легко успокаивалась тем, что избранник – подкаблучник и трус. Однако в тех случаях ею руководил азарт, Жанна с удовольствием играла в опасную, но очень увлекательную игру, от которой можно было отказаться в любой момент, особенно если мужчина надоедал и переставал быть интересным. Но отказаться от Гольцова было выше ее сил, потому что связь с ним нужна ей была не только для того, чтобы в очередной раз удостовериться в своей женской привлекательности. Нет, чужого мужа она хотела прибрать к рукам по двум причинам. Во-первых, за много лет Жанна вдруг честно призналась себе в том, что кто-то ей действительно нравится. А во-вторых, и это немаловажно, наконец-то она могла сравняться с этой гордячкой Гольцовой, в глубине души, Мельникова была в этом просто уверена, считавшей ее, Жанну, человеком второго сорта. А ведь она ничуть не хуже! А может, и лучше! – рвала и метала Жанна, пытаясь преодолеть эту невидимую чужому глазу пропасть, и наивно предполагала, что знает средство, способное уравнять их. И вот теперь это «средство» молча лежало на диване вместо того, чтобы выстрелить в цель и одним-единственным попаданием восстановить вселенскую справедливость.

Знай Анатолий о возложенной на него миссии, он мгновенно бы встал на сторону жены. Но оттого, что истинный смысл мельниковских действий был для него недоступен, Гольцов всерьез размышлял о раскрывшихся перед ним возможностях. Никогда еще он не нуждался в совете так, как сейчас. В любом другом случае он позвонил бы Анне, но не теперь, когда стоял перед выбором между изменой и верностью. «Я же не собираюсь уходить из семьи, – оправдывался он перед самим собой, все больше и больше склоняясь к адюльтеру. – Но дожить до сорока пяти, так и не познав другой женщины, по меньшей мере глупо».

– Конечно, глупо, – тут же заверил его Сергей, призванный, как третейский судья, разрешить сомнения. – Ты, Голец, думаешь, что один такой неверный? Вот сколько раз ты с ней переспал?

– Нисколько, – признался Анатолий, а потом сам себя поправил: – Точнее – один. Только не до конца…

– Это как это «не до конца»? – опешил его товарищ и с изумлением уставился на Гольцова: – Можно не доесть, можно не допить, но как бабу можно не дотрахнуть, этого, брат, я не понимаю! Ты того? Не смог, что ли?

– Да при чем тут это? – возмутился Анатолий. – Мы семьями дружим, обстоятельства так сложились.

– Ну тогда это ты зря, – осуждающе произнес Сергей: – Хуже нет в собственной квартире пакостить. Денег, что ли, на гостиницу нет? Ты любую газету открой, там объявления: «Сдаю квартиру почасово…»

– Да ну, – решительно замотал головой Гольцов. – Мне как-то брезгливо…

– Брезгливо, говоришь? – с какой-то странной интонацией уточнил друг детства и, поморщившись, добавил: – Сидел бы ты тогда возле своей Аньки, Голец, и не лез бы в чужую койку. Ты ж все равно не сможешь!

– Смогу!

– Смочь-то сможешь. Только как потом жить будешь?!

– Ты же сам говорил, не я один такой, – поймал товарища на слове Анатолий.

– Говорил, – подтвердил Сергей. – Но я бы ради одного раза рисковать не стал, тем более с подругой жены. Да и потом, тебя же Анька с ходу спалит, у тебя ж на роже все написано!

– А у тебя не написано?! – разозлился Гольцов и швырнул в товарища диванной подушкой.

– У меня рожа наглая, – увернулся Сергей и с гордостью заявил: – Хоть через детектор пропускай, глазом не моргну. Пойдем-ка, Голец, лучше выпьем с тобой на бережок. Все лучше, чем семью рушить.

– Нет, Серега, не уговаривай. Я вчера так принял, что сегодня на работу не пошел.

– А тебе че? Ты начальник, сам себя назначил, сам себя уволил.

– А то ты не знаешь, какой надо мной начальник?!

– Анька-то? – усмехнулся Сергей. – Да ради такого начальника я б знаешь что?

– Что? – Гольцову не очень понравился тот пыл, с которым говорил его школьный товарищ.

– Я б все. Просто ты живешь и не понимаешь, как тебе повезло.

– А ты понимаешь, как мне повезло?

– Я? Понимаю… И потом, вот что я тебе скажу: не умеешь – не суйся. Это дело любить надо. А ты не дело любишь, ты – Аньку. И другого тебе не дано, поэтому сиди на жопе ровно и не лезь, куда не просят. А даже если просят, все равно не лезь. Как друга тебя прошу…