А если снова с чистого листа

— И чем вам детский плач не понравился, — набычился самый неприятный из них. — У самой вон… двое, — и без стеснения заглянул в оба отделения коляски.

— Сиротский плач, — вырвалось у неё. — Так плачут брошенные младенцы.

У мужика желваки на скулах задвигались.

— Идите, посмотрите, — подошёл он к ней вплотную. — Ну, где тут сирота?! Коля, открой калитку.

— Здравствуйте, — тихо сказал ей этот Коля.

— О, таксист, — опять у неё язык раньше мозгов включился. — Как вы здесь оказались?

— Вот, Дмитрий Михайлович пригласил работать водителем.

— А, так это тот самый, из-за которого я раньше времени родила? Веневитинов?

Через паузу этот Дмитрий Михайлович тоже задал вопрос:

— Так это твоя пассажирка? Не бойтесь, не обижу, заходите.

Альбина пожала плечами и двинула коляску к калитке. Во дворе на дорожке стояла навороченная коляска, которую яростно трясла высокая и очень худая молодая девушка.

— Эй, нянька, потише, — возмутилась Альбина. — Ты все мозги у ребёнка вытрясешь.

— У меня диплом педагога, — свысока сообщила эта оглобля. — И опыт работы с маленькими детьми.

— А у меня диплом строителя и двухмесячный материнский стаж, — ухмыльнулась она. — Ну, кто у нас тут? Мужик, вижу. Вы памперс с него снимите, пусть голеньким на воздухе чуть-чуть побудет.

— Ну, объясните, почему плач моего сына вы назвали сиротским?

— Вот, видите, моя дочь уже не спит, но ещё не плачет. Когда проснётся сын, он заорёт почти сразу. Это будет требовательный плач: «Мать, дай пожрать». Сразу к воплю присоединится Инночка. У неё будет жалобный, я бы сказала, артистический плач: «Неужели ты будешь первым кормить этого проглота, когда я такая голодная?» Понимаете, дети интонируют, потому что им есть к кому воззвать, кто их желания понимает. А этот однообразный плач — он о том, что всё плохо. Я его от отказников по больницам наслушалась. Вы не обижайтесь, но я ведь угадала? Мама в данный момент отсутствует?

Дмитрий Михайлович промолчал. Понятно, значит, не только в данный момент. Альбине ни сердить, ни расстраивать этого ни в чём не повинного перед ней мужика не хотелось, поэтому она переключали его на решение её собственных проблем:

— Ну, поскольку вы меня сами сюда пригласили, так я вон ту беседочку займу, мне надо детей покормить.

Она распеленала завопившую в ответ на плач брата дочь, бросила матрасик на скамью и положила её рядом с хозяйским сыном. Инна совершенно таким же жестом, как он, раскинула руки и сжала их в кулачки. Мужики дружно заржали:

— Вот кто на двойняшек похож!

А его отец сказал:

— Сейчас сфоткаю, а лет через двадцать дразнить буду, что он рядом с обнажённой красоткой лежал без всяких эмоций, — а провожая её с накормленными и перепелёнатыми детьми, всё-таки спросил. — Неужели так видно, что сын мой без матери растёт?

И Альбина пояснила:

— Плач сиротский, конечно. И мать родная по-другому с ребёнком обращается, она бы столько времени сыну надрываться не позволила. Значит, с ребёнком няня. А если бы в этом доме была хозяйка, она никогда бы не пустила в дом такую красотку. Эта няня, скорее, принята, чтобы хозяина укачивать, чем младенца.

Ушла она под ржанье мужиков и тихое хихиканье няни, которая на её предположение, судя по её настроению, совсем не обиделась.

В последующие два месяца всё было спокойно. Дети подрастали, Альбина не была так безумно загружена, как достаётся обычно молодым мамочкам. Малыши были здоровы и давали поспать ночью. Ей не нужно было тратить много времени на готовку и уборку, ведь готовила она только себе и убирала только за собой. А представить себе, что она жила бы в доме Смирнова… ну нет, такое и в страшном сне не привиделось бы!

Почему в её памяти чаще стали возникать сожаления о своей почти двадцатилетней семейной жизни? Её мучил вопрос: когда же возникла ненависть Артура к ней и чем она была вызвана? Скорее всего, его после сорока настигли мысли о собственной несостоятельности. Он не состоялся как отец, поэтому решил утвердиться в роли хозяина и начал подчёркивать то, что Альбина в их фирме — седьмая спица в колеснице. На самом деле это было далеко не так. Конечно, он всегда был главным. Он договаривался, командовал, его слово было окончательным при решении. Но и Альбина вкалывала наравне с ним, она в институте училась лучше, память у неё была прекрасная, она держала в голове нормативы, марки, артикулы, цены, телефоны. Они были тандемом. Почему же он стал в последние годы так яростно выпихивать её из бизнеса? Не женщина этому была виной, бабы у него были всегда. Скупость, завистливость — это из родительской семьи, свекровушка её была редкостная жаба. Ладно, уговорил бы Смирнов её поделить добро с уступкой, но ведь он начал руку на жену подымать! Альбина корила себя за то, что так долго терпела. Уйди она раньше, и жизнь по-другому бы сложилась. Не хуже она других, нашёлся бы мужчина, с которым всё бы получилось: и дом, и достаток, и дети. А может, ещё хуже было бы? Разве плоха её жизнь? Всё есть, и жильё, и детки. А мужик нужен ли? Наоборот, если бы Артур окончательно исчез из её жизни, кажется, ничего бы больше у судьбы не просила.