A Girl in Black and White

Теперь, когда она заблокировала от меня ее мысли, я больше не мог слышать их, и это раздражало меня. Я хотел знать все, что она думала, все, что она делала. Я как раз собирался спросить ее о том, что она имела в виду, когда заговорила.

— Уэстон?

Легкая улыбка тронула мои губы, потому что мне чертовски нравилось, когда она произносила мое имя таким мягким, вдумчивым тоном, как будто я был единственным, кто мог ответить на ее вопросы.

— Ты веришь, что есть место, куда мы все попадаем после смерти, где сбываются все наши мечты? — спросила она меня.

Я на мгновение замолчал, гадая, беспокоилась ли она о том, что те четыре месяца, которые она провела в темноте и холоде, были тем, чем на самом деле была смерть.

— Я не думаю, что наши мечты останутся прежними после того, как мы умрем.

Я практически чувствовал, как она думала.

— Например, как ты хочешь захватить мир? Ты же не думаешь, что у тебя будет такое же желание, когда ты умрешь?

Хорошо. Перерыв окончен.

Я обернулся, услышав ее смех, когда повалил ее на матрас. Ее руки обвились вокруг моей шеи, и я поцеловал ее, переплетая свой язык с ее языком.

— Почему бы нам просто не остаться в настоящем? — сказал я, проскальзывая глубоко в нее.

Она прикусила губу, ее темные глаза закатились.

Да, настоящее было именно там, где я хотел быть.

 

 

— Хватит, — выдохнула она, нерешительно отталкивая меня. — Я не думаю, что смогу даже ходить.

Я уткнулся носом ей в шею, разбудив ее от часового сна. Что она хотела, чтобы я сделал? Просто сидел и смотрел, как она спала обнаженной в моей постели? У меня не было ни малейшего шанса спать с ней здесь.

Некоторое время назад прозвенел церковный колокол, давая мне знать, что уже за полночь. Я должен был улететь три часа назад, но это был мой гребаный корабль — они могли подождать меня.

— Тебе не нужно ходить, — сказал я ей. — Тебе просто нужно лежать здесь.

Она рассмеялась.

— Уходи. Ты, конечно, не всех своих женщин так достаешь.

Мои глаза сузились от ее беспечного тона. Мне хотелось пробить кулаком стену, когда я думал о ней с другими мужчинами, а она так небрежно упоминала меня с другими женщинами? Это раздражало меня до чертиков.

Она взглянула на меня и нахмурилась, увидев выражение моего лица.

— Что с тобой не так?

Хотел ли я продолжить разглагольствование о том, что с тех пор, как я встретил ее, у меня была еще одна женщина, и она оказалась блондинкой с карими глазами? К черту это.

Я оттолкнул ее, вставая с кровати и проводя руками по волосам. Вся эта ситуация была хреновой. Мне нужно было уйти, пока это не стало еще сложнее, чем уже было.

Я услышал, как она слезла с кровати, и вскоре после этого ее руки обвились вокруг моей талии. Она поцеловала меня в середину спины.

— Ты злишься.

Нет, не злюсь. Разочарование пробежало по моим венам подобно пламени, поселившись в груди, насмехаясь надо мной из-за того, что я ничего не мог сделать, чтобы исправить эту ситуацию.

Ее руки обвились вокруг меня, когда она подошла ко мне спереди. Я посмотрел вниз и увидел, что она смотрит на меня.

— Почему ты такой сердитый? — спросила она, целуя меня в грудь.

Я уже собирался попрощаться с ней и проигнорировать сжимающийся в груди страх оставить ее где бы то ни было одну, но затем она снова прижалась губами к моей груди, высунув язык, и жар разлился прямо у меня в паху.

— Я думал, ты едва можешь ходить.

Все, что она сделала, это посмотрела на меня горячими, невинными глазами. Этот взгляд вонзил маленькие коготки мне в грудь.

Я застонал, хватая ее сзади за шею и крепко целуя. Я почувствовал понимание в глубине своих глаз, жар пробежал по мне при мысли о том, что, что бы я ни заставил ее сказать раньше, она не была моей.

Разочарование и ярость горели в моих венах, и я попытался подавить эти чувства, пока она не заметила.

Церковный колокол прозвенел один раз.

У меня было всего несколько часов, и я собирался воспользоваться каждым из них.

 

 

 

Я завернулась в простыню, стоя на террасе и наблюдая, как сотни бумажных фонариков поднимались в воздух над горизонтом. Над темной океанской водой, над этим городом из тепла и камня.

На сердце потеплело, когда знакомые руки обняли меня за плечи, тепло его тела прижалось к моей спине. Я подумала, не совершила ли я ужасную ошибку, оказавшись здесь с Уэстоном. Если бы я была такой же, как Тени, я бы не смогла вернуться назад — не из темноты, а от него. Хотя, если этот колодец показал мне правду, то другого выхода не было.

— Уэстон, — начала я, — твой... брат.

— Что с ним? — от его грубого голоса у меня по спине пробежали мурашки, а по рукам побежали мурашки.

Я прочистила горло.

— Его шрамы. Что с ним случилось?

— Мой отец.

— Он бил его? — спросил я в ужасе.

— Ролдан всегда искал одобрения нашего отца. Таким образом, он был легкой мишенью и принял на себя основную тяжесть его гнева.

— Это ужасно.

Я почувствовала, как он пожал плечом, и внезапно почувствовала тяжелое раскаяние за детство моего убийцы, за детство моего похитителя. Особенно из-за того факта, что его безразличие означало, что он не знал ничего другого.