A Girl in Black and White

— Я понял, что мне очень нравится, когда я глубоко внутри тебя.

Мои глаза расширились, румянец залил мои щеки от его грубости. Он тихо усмехнулся, увидев выражение моего лица, а затем внезапно нас окружил более плотный воздух, как будто он знал, что я собиралась сказать.

Я сглотнула.

— Ты все равно уезжаешь.

Он слегка отстранился, задумчиво глядя на меня и проводя большим пальцем по моей нижней губе.

— Да. Так и есть.

В моей груди возникла боль.

— Прежде чем ты уйдешь... Я хочу, чтобы ты показал мне.

Он наблюдал за мной, ожидая, что я объясню, пока в моем сознании прокручивался момент из прошлого.

— Ты понятия не имеешь, что я представлял, что делал с тобой, — грубо сказал он.

— Может быть, мне стоит показать тебе.

Мое сердце тяжело забилось, и я не знала почему — он уже был внутри меня. Но я поняла, что я была просто девушкой, которая была совершенно новичком в этом, под мужчиной, который таковым не был. Я не знала, о чем просила, но мне это было нужно. Хотела оставить его следы на своей коже, чтобы этот момент преследовал меня несколько дней. Я хотела, чтобы он был для меня всем на свете.

— Все, что ты воображал, делая со мной, — выдохнула я.

Он оторвался от моей шеи и ткнулся носом в нее, остановив на мне темный пристальный взгляд. На мгновение он замер, а затем отстранился от меня. Мое сердце тревожно забилось, когда я смотрела, как он ушел.

Когда он схватил лезвие со стола, мои глаза расширились. О чем я просила? Я отчаянно замотала головой.

— Я не имела в виду ничего... подобного.

Его взгляд был почти веселым, когда он направился ко мне. Я попятилась, пытаясь убежать, но он схватил меня за лодыжку и одним рывком притянул к краю кровати.

— Я беру свои слова обратно!

— Ты всегда делаешь поспешные выводы, не так ли?

Мои брови нахмурились, но затем я поморщилась, увидев небольшой порез, который он сделал у меня на бедре. Тогда я понял, что он собирался сделать, когда поймал на ладони несколько капель крови.

Мои глаза расширились, когда он попятился от меня, направляясь к террасе.

— Нет!

Я вскочила на ноги, схватив его за руку, чтобы остановить, но он только потянул меня за собой. Я обхватила его руками за талию, упираясь ногами в пол, но от этого меня только дернуло вперед.

— Черт возьми, Уэстон. Нет!

Но он уже сделал первый шаг на террасу, совершенно голый, в то время как я оставалась в комнате. Моя бабушка должна была скоро приехать — я не могла себе представить, что бы она подумала, если бы подняла глаза и увидела меня обнаженной на террасе дворца с обнаженным Титаном. Что ж, я догадывалась, что могла представить, к какому выводу она пришла бы.

Раздражение, ожидание — они текли по моим венам, когда он держался рукой за перила, позволяя капле падать на землю внизу.

Я попятилась, когда он развернулся и направился ко мне. Мои глаза сузились, глядя на него, и затем началось первое изменение — жжение, потемнение, почернение. Порыв, пробегающий по моей крови, темный и пьянящий. Пламя освещало ее, вспыхивая, как промасленный фитиль, внутри моего тела. Ожог был агонией, острой мукой, пока не стал слабеть, позволив мне сделать глубокий вдох.

Когда мой взгляд прояснился при виде Уэстона, гнев захлестнул меня, и я схватила первое, что попалось на глаза, и швырнула в него. Я не заметила, что это был один из его клинков, пока он не воткнулся в стену рядом с ним.

Он стоял там, бросив взгляд на нож, и легкая улыбка тронула его губы.

— Я думал, что научил тебя бросать лучше, чем это.

Мне было не до смеха — темнота царапала мою грудь, причиняла боль, обжигала. Я почувствовала осознанность в глубине своих глаз, легкость в теле, и я подавила чувства, подавила, подавила, пока не стала выглядеть нормальной. Я не стала бы рабыней этого чувства. Я могла контролировать это — я должна была.

— Я же говорила тебе не делать этого, — выпалила я.

Он пожал плечами, делая шаг ко мне.

— Ты должна была. Я это сделал.

— Откуда ты знаешь?

— Я провел свое исследование.

— Это было до или после того, как ты убил моих Старших Сестер? Ты явно вмешиваешься в мои дела, не так ли?

Его глаза немного потемнели, когда я шагнула из-за стола.

— Твои дела — это мои дела.

Он был неправ. Не из-за этой тьмы, плывущей внутри меня. Она была сама по себе. Не я, но и не он. Это раздражало, пытаясь вырваться на передний план, и я почувствовала, что меня шатало от ощущения головокружения. Я стиснула зубы. Он сделал это со мной. Я взяла со стола еще один из его клинков и, подняв глаза, увидела, что он наблюдал за мной с мрачным весельем. Я ненавидела это.

Я подошла, чтобы показать ему, как хорошо я умела метать нож, когда он внезапно оказался у меня за спиной и крепко сжал мое запястье, пока я его не уронила.

Короткая боль вывела меня из себя. Мое тело стало бестелесным, и я сделала шаг назад, проходя прямо сквозь него.