A Girl in Black and White

— Легко, — я улыбнулась. — Ты сейчас упадешь на колени и признаешь это.

Его взгляд стал подозрительным, нерешительным.

— Сейчас же.

Его лицо исказилось от гнева и замешательства, в то время как казалось, что он переживал внутреннюю борьбу; но затем его колени с глухим стуком ударились о палубу. Казалось, что признания в любви давались ему немного тяжелее, чем стояние на коленях у моих ног, потому что он стиснул зубы, но не смог удержаться от нескольких слов изумления моей ‘красотой’ и нежности, сорвавшихся с его губ. Однако он мог поработать над выражением своего лица и не выплевывать в меня эти слова.

Так вот, вот как это выглядело — лишать мужчину мужественности. Оставалось надеяться, что Генри не наблюдал ...

Взгляд другого Титана сузился, когда он сделал шаг в нашу сторону.

— Арчер, — рявкнул он, но Арчер не ответил; вместо этого его глаза были прикованы ко мне, загипнотизированные, но по-настоящему ненавидящие каждое мгновение этого.

Я не знала, что мужчина мог выглядеть так, будто готов целовать тебе ноги, если ты ему только позволишь, и в то же время так, словно он хотел придушить тебя, пока я не начала убирать эти доки и заставлять работорговцев бросать свою повседневную работу.

Я подняла плечо, глядя на растерянного Титана, наблюдающего, как его друг стоял на коленях у моих ног.

— Что я могу сказать? Наверное, я "сногсшибательна, как солнце", — передразнила я Арчера — он действительно умел делать комплименты, — прежде чем добавила: — Не самая красивая в стране, как говорит моя бабушка, но, несомненно, близка к этому, если я могу заставить Титана упасть ...

— Тихо! — рявкнул он.

Я нахмурилась, задаваясь вопросом, учили ли Титанов когда-нибудь хорошим манерам. Конечно, это было связано с их многолетним обучением, и все же я не могла себе представить, как они сидели со своими крупными телами за столом в нашем коттедже с открытой книгой по этикету.

Взгляд Арчера затуманился, смутился — признак того, что он стряхнул с себя это убеждение.

— Ты глупая девчонка, — процедил он сквозь зубы, но его тело еще не догнало разум, и он был не в состоянии пошевелиться.

— Но я же твоя девушка, не так ли? Разве ты не хочешь защитить меня? Твой друг ... Он неправильно смотрел на меня. Я думаю, он хочет меня... — прошептала я, глядя на другого Титана, который стоял и наблюдал за нами с нерешительным подозрением. — Он хочет твою женщину. Ты собираешься позволить ему выйти сухим из воды?

Глаза Титана на мгновение остекленели, прежде чем чистая ненависть выжгла эту дымку. Он встал, прежде чем сделал медленный шаг назад, его решительный взгляд приковывался к моему с каждым шагом.

Взгляд его друга сузился. Он потянулся за клинком, пристегнутым к бедру, когда Арчер внезапно развернулся, без паузы вложив весь вес своего тела в удар, который сбил другого Титана с ног. Он с глухим стуком ударился о причал, и мне показалось, что это потрясло весь южный порт.

Я восхищенно присвистнула.

Мне требовалось время, чтобы проникнуть в чью-то голову с помощью убеждения. Я не была уверена, насколько хорошо это сработало бы на Титанах, потому что знала, что их учили блокировать свой разум от магии. Это было все равно что пытаться проникнуть в кирпичную стену, но, немного поискав, я нашла малейшую трещинку, впустившую меня внутрь.

Это отличалось от принуждения тем, что я могла манипулировать их мыслями и действиями, не требуя от них прямых указаний. Хотя я могла делать и то, и другое, иногда это был выбор того, что на ком-то работало лучше. Принуждение не так хорошо действовало на тех, кто был обучен блокировать магию, потому что они могли чувствовать ее приближение; убеждение было похоже на простую мысль или эмоцию, проникающую в их разум, и, прежде чем они осознавали это, они уже были моими.

Прежде чем я поняла, что произошло, меня подняли с причала, обхватив рукой за талию, запустив кулак в мои волосы и притянув мои губы к его губам.

Черт.

Я всегда забывала эту часть. Невозможно вбить мужчине в голову собственнические мысли без того, чтобы он в ответ не повел себя как сумасшедший собственник. Я думала, что в прошлый раз усвоила свой урок, но, видимо, это не так. Это была обратная сторона убеждения.

Его губы накрыли мои, и я надавила на его грудь, пытаясь заставить его остановиться, чтобы я могла дышать. Мои легкие горели. У титанов не было такта; хотя я не могла точно сказать этого, потому что, когда Уэстон поцеловал меня, в этом не было недостатка в утонченности.

Когда он отодвинулся достаточно, я оттолкнула его:

— Отпусти меня.

У меня перехватило дыхание, когда он поставил меня на ноги. Когда я попадала в чью-то голову с помощью убеждения, принуждение было легким делом.

— Не прикасайся ко мне больше, — немедленно сказала я.