A Girl in Black and White

Знакомое жжение в моих ладонях и груди вызвало во мне чувство благословенного облегчения. Спасибо тебе, Алирия.

— Почему бы мне не убить тебя?

— Потому что я обещаю тебе, что ты не выберешься с этого корабля живым, если сделаешь это, — я с улыбкой взмахнула ресницами, когда масляная лампа, освещавшая корпус, внезапно вспыхнула, загорев деревянный ящик.

Казалось, он почти не удивился, но его предплечье сильнее прижалось к моему горлу.

— Я говорил тебе, что убью тебя, если ты применишь магию.

— Но ты этого не сделаешь.

— Почему бы и нет?

— Потому что тебе что-то от меня нужно. Как ты это получишь, если убьешь меня?

Огонь перекинулся по лестнице, перекрыв выход и охватив стену.

Его челюсть сжалась, когда он понял, кто здесь одержал верх, и пока он был в состоянии свернуть мне шею, я контролировала ситуацию. И ему это не понравилось.

Он разочарованно зарычал.

— Я чертовски ненавижу ведьм.

Я поджала губы, прежде чем ответить:

— Я тоже.

— Этот... бордель, в котором ты живешь, я предполагаю, что это сестринский культ.

— Как, черт возьми, Алирия, ты это выяснил? — сухо спросила я.

— Женщина... — он взволнованно выдохнул. — Может быть, ты не понимаешь, каким упрямым я могу быть. Прежде чем прийти сюда, я приказал своим людям, что если я не выйду, то убью всех женщин в этом борделе.

Мое сопротивление прекратилось.

— Ты блефуешь.

В комнате стало жарко, пламя колыхалось выше наших голов, в воздухе начал подниматься дым.

— Откуда ты знаешь? Даже если бы я не знал, они знают, где ты живешь. Они обязательно проведут расследование... И как только узнают правду о женщинах, с которыми ты живешь... — он осекся, сказав все своим молчанием.

Я стиснула зубы.

— Чего ты хочешь?

— Оказания услуги.

— Какой услуги?

— Пока не знаю.

Я сделала паузу, закашлявшись от дыма. Возможно, я и умела управлять огнем, но дым по-прежнему действовал на меня, как и на всех остальных.

— Нет, — автоматически ответила я.

— Ты понимаешь, каково это — умирать от моих прикосновений? Ты думаешь, это безболезненно? Это не так. Такое ощущение, что тысячи крошечных ножей режут твои внутренности.

— Я тебя не боюсь.

— Может, и нет, но ты хочешь подвергать этому женщин, с которыми живешь?

— Хорошо, Максим. — он прищурился, поскольку я не обращалась к нему уважительно. Очень жаль. — Я согласна, но при двух условиях.

Он приподнял бровь.

— Я хочу знать, приедет ли Уэстон на Королевский фестиваль, а также твое обещание не рассказывать ему обо мне.

Он некоторое время смотрел на меня.

— Нет, его здесь не будет. Я пригласил всех членов королевской семьи, а Уэстон отказался, даже не назвав причины, как это сделал бы кто-либо другой из соображений приличия. Фактически, он написал: «Будет ли твоя голова насажена на пику?» Это единственный повод для празднования, который я могу придумать.

— Кажется, у нас есть кое-что общее, — пробормотала я. — Ты скажешь ему?

Он прикусил щеку, размышляя об этом.

— Нет. Это принесло бы неприятности, которые мне не нужны.

Зазвонил церковный колокол, и солнечные лучи начали проникать в крошечное зарешеченное окошко. Я снова опаздывала.

— Печать? Тебя это не беспокоит? Разве это не решило бы твою проблему, если бы ты открыл ее?

— Если бы ты собиралась открыть ее к настоящему моменту, ты бы это сделала. И нет, я бы предпочел не разрушать землю ради чего-то, чего я могу достичь и без этого.

Я прокрутила его ответ, читая его искренность.

— Хорошо, прекрасно. Я согласна с твоими условиями. Одно одолжение, и ты оставишь наши дела в покое.

Он медленно отпустил меня, и я поборола желание потереть горло. На минуту я запаниковала, думая, что не смогла бы управлять огнем настолько, чтобы мы могли выбраться, но с холодным потом облегчения моя магия проявилась в этом предательском тепле внутри меня. Языки пламени оторвались от лестницы.

— Что ж, спасибо за вечер, Максим. Если я когда-нибудь найду другого мужчину, такого же вежливого, как ты, это будет чудо.

Его рука обхватила мое запястье — не доверяя мне удерживать пламя от того, чтобы оно не охватило его, — и он последовал за мной вверх по лестнице.

— Ты не можешь потушить огонь? — спросил он, когда мы поднялись на верхнюю палубу, и простой белый парус затрепетал на ветру.

Я на мгновение задумалась, прежде чем согласилась. Пламя медленно рассеивалось, пока через лестничный пролет не остался виден только дым. Я подставила ему спину, собираясь уходить.

— Ты у меня в долгу. И не думай отказываться, — я услышала едва уловимую угрозу в его голосе громко и ясно.

— Не могу дождаться, — весело сказала я. — До свидания, Максим.

— Бедствие.

Я не знала, были ли его односложные приветствия и прощания частью его культуры или просто потому, что он привык не признавать тех, кто ниже его по положению. Хотя то, что он описал о своей юности, совсем не походило на то, как я всегда представляла себе обращение с принцами.

Несколько Неприкасаемых ждали перед кораблем, глядя на меня с презрением — похоже, зная, что я Сестра. И осознали, что я только что пыталась убить их принца.