A Girl in Black and White

— С возрастом он набирается сил, и в то время мы были равны. Теперь он может превзойти меня. Прошло пять лет с тех пор, как я многому научился.

Легкая улыбка заиграла на его губах, и мне стало интересно, что же он сделал, чтобы научиться этому, ведь он сам спровоцировал это — и наслаждался этим — это было ясно.

— И все же ты продолжаешь подначивать его?

— То, что я не могу победить, не значит, что мне не нравится пытаться, — его улыбка стала лукавой. — Кроме того, изучение нечестных методов, чтобы превзойти его, сослужило мне хорошую службу.

— Ты имеешь в виду мошенничество, — подсказала я.

— Если ты не можешь победить — обмани, — ответил он.

Поговорка звучала иначе, и он знал это по игривому блеску в глазах.

— Я понимаю, почему он ненавидит тебя, — сказала я нерешительно, — но почему ты ненавидишь его?

— Это потому, что он погубил мою сестру и отказался отдать ее в залог, — мрачно сказал он.

Я запнулась.

— Он знал наши обычаи и знал, что делает. Это все было сделано для того, чтобы отомстить мне.

— И ты имеешь в виду разорение... под?

Я надеялся, что это было похоже на Элджер, и держаться за руки могло стать причиной разорения... Да, потому что я могла видеть Уэстона, держащего за руку какую-то женщину... Нет.

— Я имею в виду, что он трахнул ее и отказался внести залог.

Я вздрогнула. И... Внезапно я закончила этот разговор.

— Почему ты запер меня, Максим? Мы могли бы поговорить об этом за чаем.

— Во-первых, ты преступница, которая вмешивалась в торговлю. Во-вторых, ты гребаная ведьма. И не думай, что я забыл, как ты солгала мне, когда я спрашивал тебя раньше в моем лагере. И третье, потому что я, блядь, могу.

Я нахмурилась из-за внезапной смены его настроения.

— Раньше ты был таким покладистым.

— Пока я не понял, что ты несешь какую-то ведьминскую чушь, чтобы заставить меня говорить, — огрызнулся он.

Упс. Я надеялась, что он не заметил.

Было кое-что, что я могла сделать — это была простая энергия, подобная убеждению, которую я применяла, чтобы остудить чей-то гнев. Но побочным эффектом было то, что это сделало их намного разговорчивее.

Он вскочил на ноги, его стул грохнулся на пол позади него. Он повернулся ко мне спиной, проводя руками по своим коротким темным волосам.

— Эти волшебные наручники на тебе? Они не работают, не так ли?

Я поджала губы, но затем позволила наручникам со звоном упасть на деревянный пол.

Он мрачно рассмеялся, мышцы его спины напряглись под тонкой белой рубашкой. Он одевался не как заносчивый принц, а скорее как скромный. Может, он и распутник, но я узнала, что в нем могла быть и более мягкая сторона.

— Чертовы ведьмы. Я должен четвертовать и повесить вас всех.

Или... может быть, я просто заговорила слишком рано.

Наручники на мне никогда не действовали. Это был необычный дар, но любые волшебные наручники, замки или чары, с которыми я сталкивалась, были бесполезны против меня. И я задавалась вопросом, почему бренд этого человека, казалось, сработал.

— Знаешь, ты можешь посмотреть на меня. Я не собираюсь превращать тебя в лесное создание, если ты это сделаешь, — сказала я, слегка удивленная.

Генри часто вдохновлял меня.

— Нет, ты только заставишь меня поделиться каждой глупостью, которую я совершил в своей жизни. Мы бы торчали здесь гребаные часы.

Я поднялась на ноги и открыла дверь камеры, поскольку она была заперта только с помощью заклинания. Она заскрипела, открываясь, и спина Максима напряглась от этого звука.

— Нет. Теперь я знаю все, что мне нужно было знать, спасибо. Но я ухожу.

А потом это произошло так быстро, что у меня перехватило дыхание. Железные прутья врезались мне в спину, в то время как предплечье прижалось к моему горлу; это было не болезненное давление, но осмысленное.

Я подняла руку и высыпала ему в лицо остатки пудры; ее осталось совсем немного, но этого должно было хватить, чтобы вырубить его. Я была шокирована, когда он моргнул, слегка покачал головой, а затем сильнее прижался к моему горлу.

— Короткая память, Каламити? Я тренировался как Титан. Я принимал все известные яды каждый день в течение многих лет. Они не влияют на меня.

Пусть все принцы катятся к черту.

— Достаточно было бы одной мысли, чтобы покончить с твоей жизнью, — сказал он, и я отчетливо ощутила его обнаженное предплечье поперек моего горла, — если бы я хотя бы подумал, что ты используешь магию.

Я дышала неглубоко, как будто даже слишком глубокий вдох мог сделать его прикосновение смертельным.

— Ты обращалась ко мне неуважительно.

Я посмотрела на него расширившимися глазами. Это действительно было важно? В конце концов, из этого человека просто невозможно было вытравить принца. Казалось, мне не хватало воздуха в его присутствии; его тело было вдвое больше и прижимало меня к себе. И, может быть, я была ужасно напугана тем, что его руки могли сотворить одной мыслью.

Он посмотрел на меня с презрением, как будто мог увидеть ведьму рядом.

— Ты забыла, кто я.

Мой взгляд стал жестче.

— Уверяю вас, я не забыла.