— Да. Меня этот факт тоже заинтересовал, но Ярослав сказал, что особой надобности в его услугах у шефа не возникало, поэтому он и отпросился на пару дней — отдохнуть на лыжной базе.
— Где он почему-то не на лыжах катался, а в своем номере сидел, — напомнил фотограф.
— В общем, у Владимирцева на Рождество были запланированы совершенно конкретные дела: на основе статистических данных, найденных Ярославом, он должен был составить какой-то отчет, — вернулась я к главной теме нашего разговора. — Дела были расписаны буквально по секундам:
1) с десяти до двенадцати часов — поработать;
2) с двенадцати до часу дня — пообедать в депутатской столовой. Домой Владимирцев не собирался, поскольку отпустил шофера на каникулы и не ожидал, что именно в этот день из деревни от родителей вернется супруга;
3) после обеда — немного отдохнуть от служебных дел и позвонить друзьям и коллегам, в том числе и секретарю на лыжную базу…
— Ему-то зачем? — недовольно перебил меня Виктор.
— Ну, просто Ярослав оставил свои координаты шефу — на всякий случай, — объяснила я.
Естественно, и невооруженным глазом было видно, что фотограф в подобного рода случайности верит с трудом, но пока никаких других объяснений этому не возникало, поэтому я продолжила свой отчет:
— В половине пятого последовал звонок депутата родителям жены — она задерживалась в Романовке, Владимирцев уже волновался. Похоже, в то время они и сами еще не знали, что буквально на следующий день Инга Львовна уже вернется в Тарасов, — пояснила я и полистала блокнот. — Вот в общем-то и все. А потом, примерно часов в пять, Владимирцев с друзьями в баню собирался.
— Оль, а как же разговор и встреча с нами? — удивилась Маринка. — Ты же сама с ним договаривалась…
Ответа на вопрос не потребовалось: и так было ясно, что как раз об этом Ярослав не знал, Геннадий Георгиевич его в это дело не посвятил. Проигнорировав вопрос секретарши, я переключилась на другое: мы с Виктором изо всех сил старались понять, в каком направлении к разгадке этих ребусов движется Кряжимский. Маринка наконец заметила, что Сергей Иванович молчит уже довольно долго, и тоже притихла, вопросительно уставившись на меня. Так как мозговой центр нашей редакции — это Кряжимский, все притихли в ожидании вердикта.
— Я понял, что не только Ярослав очень педантичный человек, но и Владимирцев в служебных делах не позволял себе расслабиться, — очнулся наш аналитик. — Эти привычки многое объясняют: погибший депутат никогда ничего не делал просто так, всегда старался все заранее распланировать… В общем, мое мнение самое простое, потому что вывод напрашивается само собой — кольцо следствия замыкается вокруг Ярослава.
— Но у него, собственно говоря, даже и мотива нет для убийства! — удивилась я. — По-моему, он в случае смерти Владимирцева страдает больше всех — остается без работы.
— Ну, толковый и опытный секретарь-референт никогда без дела сидеть не будет, — возразил мне Сергей Иванович. — А вот насчет мотива… Об этом стоит подумать. В конце концов, найти этот самый мотив — и есть наша главная задача.
Лично я не имела представления, для чего Ярославу убивать депутата, если на его место он ни в коей мере не претендовал — выше головы не прыгнешь! — а вот без работы остаться — это запросто. По отсутствующим лицам сотрудников редакции тоже было понятно, что никаких версий на этот счет у них на данный момент не имеется.
Но спорить с Кряжимским никто не решался. Во-первых, наш аналитик по праву занимал свою должность и размышлял за нас всех, вместе взятых. А потом, мы и сами неосознанно подошли к тому, что Ярослав Сосновский каким-то образом к убийству Владимирцева причастен, поэтому разоблачить его мастерский план было делом чести нашей газеты.
— Первым делом надо проверить на телефонной станции, действительно ли Владимирцев звонил своим знакомым накануне Рождества, или это очередные измышления его секретаря, — как ни в чем не бывало давал задания Кряжимский. — Кстати, желательно не забыть выяснить, с какого телефона был произведен звонок в дачный поселок Мишуткина Поляна в дом сторожа Николая Федоровича.
Виктор без лишних разговоров поднялся и пошел одеваться. Я с облегчением вздохнула: одной проблемой становилось меньше, потому что на ответственное отношение фотографа к работе я полагалась на все сто процентов.
Вот только абсолютной уверенности Сергея Ивановича в виновности Сосновского я пока все-таки не разделяла. «Отношения у него с шефом были очень хорошие, по его словам, конечно, — вспоминала я. — Алиби, хоть и небезупречное, у Ярослава вроде бы есть. Но в чем же все-таки дело?.. Стоп! Я ведь обо всем сужу со слов самого подозреваемого! Но почему же мне раньше не пришло в голову поконкретнее расспросить окружающих? Как раз и мотив может обнаружиться».
В двух словах сообщив Кряжимскому и Маринке цель своего визита к Инге Львовне и Елене Кавериной, я умчалась из офиса так же быстро, как и Виктор пять минут назад.