А я рисую запахи и звуки

– Только не начинай про съеденных студенток! – простонала она. – Зверь еще и прячется где-то. Не в замке же! Коменданты, камеры и лишние глаза не позволили бы сохранить подобное в тайне.

– Точно! Укрытие. Мы искали его нору… – начал Виктор.

– Уверен, как и охранники, – добавил я.

– Возможно, следовало посмотреть что-то противоположное, – предположил Яромир, – необычное, под стать неуловимому зверю.

– Например? Домик на дереве? – со смехом спросила Дори. Но улыбка стекла с ее лица, когда заметила, что мы с Виктором обменялись взглядами. – Нет, вы серьезно?

8. Лиана

Весь день я размышляла, действительно ли мне повезло уметь рисовать или нет. Родители считали, что любимый мной планшет отвлекает меня от главной в жизни цели – стать отличным телепатом, сделать карьеру и выбиться в люди. Да я и сама отказалась в последнее время от рисования, считая его пустой тратой драгоценного времени. Однако не всегда было так.

В детстве мое стремление рисовать поощрялось. Никто не задумывался о том, пригодится ли оно мне в будущем. Я наслаждалась любимым занятием, родители гордо показывали мои наброски и эскизы соседям и друзьям. Даже в богатых семьях, куда приглашали гувернанток и учителей, дети редко рисовали хотя бы вполовину так же хорошо, как я.

А вчера, стоило включить планшет, как меня накрыло волной удовольствия. Я поняла, насколько соскучилась по рисованию. Так был ли смысл отказываться от радости? Возможно, линзы и вправду не виноваты в ухудшении зрения, а причина крылась в запрете на передышку?

Прикидывая и так, и эдак, обвиняя саму себя в лени и нерадивости, к концу дня я решила, что раз в неделю все-таки буду себе позволять несколько часов отдыха в виде вылазок на природу для рисования.

Таким образом, договорившись сама с собой и найдя золотую середину для учебы и любимого занятия, я успокоилась.

Пять дней пролетели привычно. Пока я, спеша на очередную лекцию, не столкнулась в коридоре с грет Сэлвией.

– Лиана, – остановила она меня, цепко хватая за рукав. – Ты так и не пришла ко мне вчера, лапушка. Я ждала. Что с глазами? Все в порядке?

Я растерянно остановилась и подняла взгляд на врача. Вчера? Точно! Осмотр после смены очередного снадобья.

– Совсем забыла! – ахнула я. – Извините.

– Ничего страшного. Просто я уже начала волноваться.

Она взяла мое лицо в ладони и вгляделась в мои глаза.

«Коррекционные линзы дают такой странный оптический эффект? Цвет глаз изменился на стальной, неестественный», – промелькнуло в ее мыслях.

Верно, на мне же линзы телепата. Я отпрянула от женщины, и грет Сэлвии пришлось отпустить меня.

– Пойдем со мной, – решила врач. – Посмотрим на результат последнего средства.

– Грет Сэлвия, пожалуйста, – взмолилась я. – Сейчас никак не получится. После уроков. Я обязательно приду, как закончатся занятия.

Женщина задумчиво посмотрела на меня, вздохнула и махнула рукой.

– Хорошо. После занятий жду. Но не забудь. Зрение – это важно.

– Конечно-конечно, – пролепетала я и сделала книксен. Наверное, излишне, но уж больно перепугалась. Снять на ходу линзы телепата я при всей моей ловкости не сумела бы, а предстать перед медицинской аппаратурой в артефакте было бы равносильно признанию в преступлении перед академией.

Всю лекцию греот Пуфика я просидела словно на иголках. Должна ли я сказать, что лекарство совсем не помогло, и не повлечет ли это дополнительные исследования, которые могли бы навести грет Сэлвию на ненужные подозрения, или еще хуже – внимание других врачей, если женщина обратится за помощью. А может, воодушевленно поблагодарить за лечение, мол зрение вернулось, и отказаться от проверки? Но тогда ждать помощи мне окажется неоткуда.

Однако сложный выбор делать мне не пришлось. Стоило переступить порог вотчины грет Сэлвии, как врач меня тут же взяла в оборот.

– Присаживайся, – она указала на кресло с аппаратурой в углу комнаты, наполненной стеклянными стеллажами и медицинским оборудованием. Женщина подошла и надела на меня маску. – Расслабься, не напрягайся. Смотри и читай, если видишь, – повторила она уже привычную для меня фразу.

Я послушно принялась следить за строками, появляющимися на внутреннем экране маски, и вслух их зачитывать.

– Святые небеса! Показатели снова ухудшились, – пробормотала расстроенно грет Сэлвия, отслеживающая работу аппарата. – Придется собирать консилиум.

По позвоночнику пробежал ледяной поток, заставив меня передернуться и выпалить:

– Но я же прекрасно вижу! – Я стянула с себя маску и с гулко бьющимся сердцем уставилась на врача.

– Что? Как? – не поняла грет Сэлвия.

– Я же прочла. С глазами все прекрасно, благодаря последнему лекарству. Черных мушек больше нет. Да и вообще никаких помех, – принялась торопливо убеждать я медика.

Консилиум врачей? Этого еще не хватало! Все, больше не стану я обращаться за помощью к медикам. Им не составит труда вычислить причину недуга, достаточно устроить сутки лабораторного наблюдения. Подумаешь, без линз читать не очень удобно. Потерплю! Главное – не попасться на применении артефакта.

– Но… – засомневалась в моих словах грет Сэлвия, – показатели…