А я смогу…

– Николаевич, – уже привычно поправил он Анжелику и, окончательно деморализованный, кивнул, – хорошо, завтра спросите у Васи, где мой кабинет, зайдите ко мне, и я вам оформлю пропуск. Временный… А вы что? Собираетесь часто сюда наведываться?

– А то как же? Я сегодня разведку провела и поняла, что у вас тут работают девицы смазливые и образованные. Настоящая опасность для мужика. Придётся контролировать. А ну как мой Вася по наивности своей в их сети попадёт? Нет уж. Я так не согласна, я буду бороться за любовь.

– Ну да, ну да, – покивал близкий к обмороку Ясень, – бороться надо. Только давайте договоримся, чтобы без кровопролития.

– Да ну, Сергей Никифорович, ну какое кровопролитие? Я решила, что учиться пойду. Красоты мне не занимать, а вот подучиться было бы неплохо. Не знаю пока куда, но пойду. И вообще… Собой займусь, самообразованием. Вася, он знаете какой? Он умный, добрый, столько знает, с ним так интересно.

– Да что вы? – до глубины души удивился тронутый её восторженной речью Ясенев и снова подумал, что, пожалуй, Анжелика не так проста. Или… Или любовь на неё так… облагораживающе подействовала. – Ну, до свидания, Анжелика, успешной борьбы вам.

– До свиданьица, Сергей Николаевич! – не переврала она его отчества, и ему вновь показалось, что дурит, ох, дурит его загадочная Анжелика Криволапова.

– До завтра, – ещё раз кивнул он и поспешил к машине.

– Кстати! – окликнула она его. – А у вас для меня вакансии не найдётся? Я бы с удовольствием к вам перешла, у вас здесь миленько. И Вася опять же рядом.

– Нет! Не найдётся! – невежливо ужаснулся Ясень и нырнул в салон, в полуобморочном состоянии думая о том, что теперь с Анжеликой придётся встречаться хорошо если не ежедневно. От открывшейся перспективы ему стало дурно, и Ясень снова начал крыть последними словами ужасный, невезучий день.

А потом оказалось, что все эти нескладухи, невезухи, нелепицы долгого осеннего дня были всего лишь подготовкой к встрече с Лёлькой. И Ясень согласился с никогда раньше не нравившейся ему пословицей, категорично утверждавшей, что нет худа без добра.

Москва и область. Сентябрь 2000 года

На следующий после исторической встречи день, в пятницу, Сергей с утра отправился не на работу, а посмотреть на то, что представляют из себя магазинчики Лёльки, а заодно и, как он выражался, покумекать. Мыслей пока никаких не было.

Начал с Реутова. Лихо подрулил к станции на своей любимой «Авдотье» и вышел, развлечения ради старательно изображая из себя не обременённого интеллектом бычару. Куртка нараспашку, нижняя челюсть вперёд, во рту жвачка. Для убедительности запихнул в себя аж пять штук, и теперь болели не привыкшие к такой нагрузке челюсти. Покрутив на пальце ключи от машины, он огляделся. Магазинчик «Фея цветов» неожиданно оказался очаровательным отдельно стоящим домиком. Напротив него, через дорогу, расположился замызганный ларёк с надписью «Цветы», но сразу было понятно, что Лёлькино детище – птица иного полёта.

Неспешным шагом Сергей направился к «Фее». Витрину, разумеется, уже застеклили, и ничто не напоминало о недавнем происшествии. Поднявшись по симпатичной лесенке, Ясень потянул на себя дверь. Тут же мелодично отозвался колокольчик. Из подсобных помещений немедленно показалась девушка. Хорошенькая и совсем молоденькая, тёмные волосы уложены волосок к волоску, одета в прелестное платье нежно-розового цвета с вышивкой по подолу и кружавчиками, на голове крохотная диадема. Совершенно непонятный образ для продавщицы. Но тут девушка, закрывая за собой дверь в подсобку, повернулась вполоборота, и стало видно, что за спиной у неё лёгкие блестящие крылышки. «Фея цветов»! Ну, конечно, продавщицы здесь этих фей и изображают.

Откуда-то негромко звучала музыка. Чайковский, «Щелкунчик», «Вальс цветов» – безошибочно определил Сергей, в анамнезе которого были три года игры на баяне в ДК Железнодорожного. Интересно, они его здесь по кругу гоняют или есть какие-то ещё варианты? Но тут вальс закончился, и заиграла славная песенка про ландыши, которую часто напевала мама Ясеня.

Сергей прекратил изображать братка, преувеличенно добродушно оглядел продавщицу и начал «процесс охмурения», как называл его манеру общения с представительницами прекрасного пола старый друг Павел Рябинин.

– Здравствуйте, прелестное дитя! – он весело посмотрел на девушку, ожидая увидеть смущение и растерянность. Но девушка доброжелательно и совершенно невозмутимо ответила:

– Доброе утро.

– Мне нужен самый лучший букет.

– Конечно, мы постараемся вам помочь. Есть какие-то пожелания или вам помочь определиться с выбором?

– Да, пожалуй, помогите.

– Тогда ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов. Цветы на праздник или просто приватный подарок? Мужчине? Даме?

– Даме. Хочу сделать приятное.

– Уточните, пожалуйста, возраст.

– Тридцать два.

– Она блондинка? Брюнетка? Шатенка?

– Блондинка, очень светлая блондинка. И очень нежная.

Девушка впервые тепло улыбнулась ему и продолжила расспросы: