А я смогу…

Ольга хмыкнула, шмыгнула покрасневшим носом и кинулась к двери, встречать счастье всей своей жизни, которое она чуть было не упустила по какой-то немыслимой, ничем не объяснимой невероятной глупости. Слава Тебе, Господи, что не упустила.

Стукнули двери лифта, прильнувшая к глазку Ольга щёлкнула замком и распахнула дверь. Распахнула резко и только благодаря этому успела поймать выражение лица заходящего в общий коридор Сергея. Уставшее и озабоченное лицо его при виде Ольги, стоявшей на пороге, вдруг просияло такой стремительной, такой юной, такой сияющей радостью, что у неё мурашки пронеслись по спине, ледяными лапами протопав по горячей коже. Она на секунду закрыла глаза, потом открыла и прижалась к подошедшему Ясеню:

– Ясень, ты знаешь, что я тебя люблю?

– Ясен пень, – тихонько засмеялся он, – а ты?

– Что я?

– А ты знаешь, что я тебя люблю?

– Ясен пень!

– И тебе не страшно?

– А что, я должна бояться?

– Непременно. От любви к тебе у меня снесло крышу. И теперь меня постоянно тянет на подвиги. И на продуцирование всяких дурацких идей. Вот, держи! – он из-за спины вынул огромную коробку.

– Что это? – она отступила в квартиру, давая ему войти.

– Открывай. Подвиги пока подождут. А вот дурацкие идеи просто распирают и не дают спокойно жить.

Ольга открыла и не поверила своим глазам. В большой коробке ровными рядами лежали шоколадные яйца известной фирмы. Вкусные до невозможности. Она их обожала, как маленькая, и всегда мечтала когда-нибудь слопать штук сто или даже больше.

– Сколько их тут?

– Десять упаковок по тридцать шесть штук.

– Ясень, как ты угадал? Я такая сладкоежка!

– Ты будешь смеяться, но я знаю… Не всё, но очень многое про тебя знаю.

– А я про тебя.

– По сравнению с другими женихами и невестами мы в привилегированном положении. Не надо тыкаться наобум.

– Зато нужно многое исправлять…

– Ну, вместе с тобой я готов на всё. Лёлька, выходи за меня замуж?

– Я же уже согласилась.

– А я не верю.

– Серёж, я очень хочу за тебя замуж, – она крепко взяла его лицо в ладони и заглянула в серые с прозеленью глаза, очень красивые глаза в девичьих пушистых и длинных стрельчатых ресницах. Он этих ресниц даже стеснялся немного. А она и об этом знала. Она так много о нём знала, что сердце ныло сладко: родной, такой родной. Господи, как же хорошо, что можно строить их общий дом заново с таким близким, таким своим. И не надо никого нового, неизвестного ещё, чужого и непонятного.

Ольга закрыла глаза и вдохнула его запах, сердце снова сжалось. Вспомнились слова знакомого психолога: «Все мы немного животные». Наверное, она, Ольга, была животным в довольно большой степени. Потому что запахи для неё всегда значили очень много. Острое её обоняние различало малейшие нюансы.

Ясень пах свободой, морем, солнцем и тёплым лесом, а ещё одновременно – непонятно, как такое может быть, – снегом и дождём, грозой с раскатами грома, осенними яблоками и полынью. В общем, всем тем, что она любила. А вот Павел пах совсем по-другому. Сначала она и вовсе не чувствовала его естественный запах, только тонкий аромат парфюма, которым он частенько злоупотреблял. А потом уловила всё же. Уловила и не обрадовалась. Нет, он не пах ничем отталкивающим. Она даже не смогла бы определить, какие именно нотки услышал её чуткий нос. Но вот одно она поняла точно: не мой, чужой, далёкий. И когда он всё выспрашивал у неё, что же не так в их отношениях, ей очень хотелось сказать: ты просто пахнешь чужим, – но было ясно, что он этого совершенно не поймёт.

Сергей завёз Ольгу к ней домой, а сам с длинным списком, выданным бывшей и будущей женой в одном флаконе, отправился по магазинам. Лёлька не любила ездить к бабушке с пустыми руками, и это он тоже про неё знал. Поэтому и вызвался, пока она будет собирать вещи, закупить всё необходимое.

Ольга, пребывающая в состоянии звенящего счастья, летала по квартире, запихивая в сумку джинсы, пару свитеров, пакетики с кормом для Ириски и прочие нужные вещи. Достав с балкона клетчатую тканевую переноску, она принялась искать кошку, которая за версту чуяла сборы и пряталась надёжнее любого разведчика.

В этот миг за входной дверью раздалась подозрительная возня и долго, слишком долго и тревожно пел звонок. Ольга замерла с любимым свитером в руках, который собиралась положить в сумку, да так и не успела, согнувшись в три погибели у стола, под которым искала Ириску. Сергею было ещё рано, а больше она никого не ждала. Сердце в ужасе забилось о рёбра, будто пытаясь спастись от неведомой опасности бегством. Ольга медленно выпрямилась и на цыпочках, боясь задеть или уронить что-нибудь, пошла к двери. Тапки оставила в комнате, чтобы не стучали о паркет.

Снова раздался нервный звонок, потом в дверь пару раз стукнули и заскреблись. Ольга почувствовала себя зайцем, на которого из-за ближайшего куста смотрит насмешливым взглядом волк: мол, ты, конечно, можешь рыпнуться и попытаться как-то там свою драную шкурку спасти, но я лично в этом особого смысла не вижу. Когда она совсем уже подкралась к двери, раздался странный, придушенный голос добродушного алкоголика дяди Бори: