А я верну тебе свободу

Узнав о предстоящей Серегиной женитьбе, я взвилась к потолку, разбила пару тарелок, потом вспомнила, что тарелки-то мои и бить мне их незачем, и велела Сереге немедленно собирать вещички. Отдать ему должное, поступил он по-мужски: взял только свои трусы и носки, оставив мне все «совместно нажитое» имущество. Я ревела белугой, потом с головой ушла в работу и неплохо подзаработала за время переживаний. Более того, я наконец решилась сменить постоянное место сдачи результатов своих журналистских расследований, о чем уже давненько подумывала, в особенности в те дни, когда приходилось лично общаться с одной большой начальницей в главном (столичном) офисе (или считающей себя таковой). Раньше я сдавала свои опусы на криминальные темы в другое издательство, но, приезжая в Москву, обычно думала: предложат мне сегодня сесть или как? И вообще, как будет разыгрываться роль большой московской начальницы? Мне было интересно узнать, как обстоят дела со стульями в других редакциях. Поскольку после расставания с любимым мужчиной у меня появилось много свободного времени, я отправилась в путешествие по издательским домам, по ходу дела проводя свое тайное расследование ситуации со стульями для авторов.

Отдать должное, во всех питерских издательствах, где мне довелось побывать, мне во всех случаях предлагали сесть. Я в очередной раз порадовалась, что родилась и живу в городе на Неве, который не зря называют одним из центров мировой культуры. Правда, в Москве платят больше денег. Мне очень хочется верить, что и там есть издательства, где стульев хватает и для авторов (всегда и для всех), где признают права автора и не пытаются объехать на кривой кобыле.

В общем, я стала работать на питерский еженедельник «Невские новости», оставаясь свободной журналисткой. Мне никогда не хотелось идти ни в какой штат. Видимо, моя свободолюбивая натура на может смириться ни с каким жестким расписанием. Моя мама часто говорит, что нужно думать о пенсии, куда-то пристраивать трудовую книжку, чтобы в старости не кусать локти. Но кто думает о старости в двадцать девять? Тем более ко времени моей старости и государства может больше не быть, и пенсии вдруг отменят (от наших правителей вполне можно ожидать подобного «подарка», насчет гадостей для народа они — всегда пожалуйста), и я сама могу просто не дожить до старости.

Правда, у меня появились определенные обязательства перед новым издательством: сдать репортаж к определенному сроку, чего не было в Москве. Там — когда пришлешь, тогда и пришлешь, когда-нибудь поставят. Или не поставят. Здесь же под меня сделали рубрику, которая должна выходить с определенной периодичностью — в каждом номере еженедельника. Не выдаешь материал на-гора — возьмем другую.

Рынок. Есть договоренность — выполняй. Не выполнила — свободна. Но выбор темы (конечно, в определенных жанровых рамках) оставался полностью на мое усмотрение. Работа на новое издательство также помогла мне отойти от личной драмы, тем более там оказался очень приятный коллектив. Конечно, я не была его постоянным членом (как, впрочем, и многие репортеры — так оказалось удобнее и журналистам, и издателям), появляясь только периодически, но главное: у меня не переворачивается все внутри, когда я туда иду. Я теперь понимаю, сколько у автора может быть маленьких радостей, о которых читатель даже не догадывается. Редактор делает то, что говорит, большая радость. Выполнили все обещания — очень большая радость. Про права автора не только слышали, но их еще и признают — фантастика.

А потом наш медиаматат питерского разлива купил еще и телеканал — в дополнение к еженедельнику «для чтения всей семьей», как указывается у нас на обложке, газете бесплатных объявлений, детскому журналу а-ля «Веселые картинки», трем женским разной направленности (судя по обложкам и рекламе), но почти одинакового содержания (судя по тому, что там внутри), одному мужскому и двум эротическим изданиям (одно — для нормальных людей, другое для извращенцев всех мастей). Кстати, этот бред (для извращенцев) ваяет вполне приличная супружеская пара (пятидесяти семи и пятидесяти девяти лет от роду), которую мне лично трудно заподозрить в чем-нибудь этаком… Хотя кто знает, кто знает… Работа журналистки давно приучила меня ничему не удивляться. Самые большие тиражи — у еженедельника «Невские новости» (который я теперь считаю родным) и у «извращенцев».