А кто у нас муж?

Есть что-то в этом, конечно. Лежишь себе в его одежде и смотришь как в темноте светятся мониторы, как он устало откидывается на спинку стула, как руки сцепляет на затылке. Или вот сейчас снимает очки и глаза трет. Боже, я превращаюсь в Барсукову! Маша, где твои мозги, а? Но как же хорошо! И спокойно. Наконец-то!

Ночью проснулась от чего-то теплого под боком. Рыжий. Дрыхнет. Руку его у себя на заднице поправила и дальше заснула.

— Ты завтракать будешь?

Еле нашла у него гречку, не знаю, сколько она у него пролежала, но на вид вроде нормальная, да и крупа вообще долго хранится. Кажется. Время уже одиннадцатый час, воскресенье. У меня были дела этим утром, записалась-таки к косметологу. Но явно не пойду уже, за полчаса не доеду, да и не хочу никуда уходить. А он сидит все утро, уткнувшись в свои коды. Не сразу даже услышал, что я проснулась.

— Ну так как? Дань? Гречка есть. Хочешь?

— Ты завтракать будешь?

— Давай!

Он сидит на своей убогой кухне и хомячит кашу. Забавно так за ним наблюдать, он даже не замечает, что ест.

— А тебе еще долго работать?

— До вечера.

— А потом?

— С Айсом пересечься надо.

Очень хочу спросить его про Макса, что ему надо было вчера. Полянский явно хотел Рыжему морду набить, вот как пить дать. Видать, Макс больше не в чести у папаши. Вот и срывается, идиот! Связаться с наркотой, с этим психопатом Плодовым. Может, все-таки спросить? И еще не терпится узнать про Луизу. Он ведь бросил эту лицемерную стерву? Если еще нет, то я ему помогу. Или заткнуться и посуду лучше помыть?

Вообще, я голодная! Гречки было всего ничего, Рыжий все сожрал. А больше я тут ничего не нашла. Тут вроде где-то магазин есть продуктовый. Если я не ошибаюсь.

— Дань, я пойду еды куплю. Обедать нечем будет.

Офигеть, конечно. Но раз он тут сидеть весь день собирается, то в кафе я его не вытащу. Можно было б заказать, конечно, но денег совсем в обрез. Не уверена, что хочу тратить пятьдесят штук Матвея.

— Погоди, тебе деньги дать? — Вытаскивает из кармана куртки несколько смятых купюр. — Тебе хватит?

— У меня есть, на еду уж точно! — Отвожу его руку и только сейчас понимаю, что я, кажется, первый раз в жизни отказалась от денег. Себя не узнаю. Это все чувство вины. Он же все деньги на лечение матери отдавал, а я орала на него, что он нищий и таким на всю жизнь останется.

Картошка, яйца, лук, молоко, сыр и хлеб. Ниче так. На обед хватит, а на утро бутерброды с сыром… Ужинать, наверняка, с Айсом будет. Рыжий, он как Варя, о нем почему-то хочется заботиться. Сколько не убеждай себя, что это не так.

Мы так и весь день с ним и сидим в его квартире. Он коды свои сочиняет, а я рядом в кресле. Вопросами его все время достаю, но он, ничего, не злится, отвечает даже. Мало, что понимаю, если честно, это все-таки не обувь и даже не плавание, но постепенно-постепенно, думаю, въеду. Я же не дура!

У меня весь день мобильник молчит, Барсукова еще с утра написала, спросила, когда я вернусь и вернусь ли. Косметолога сама отменила в ватсапе. А вот у Рыжего… у Рыжего он целый день мигает. Вот кто ему целый день пишет, а он не отвечает, а? Есть у меня одна идея. Но, наверное, не буду сейчас спрашивать, даже имя ее произносить не хочу. Завтра в универе, наверняка, пересечемся. Пора уж нам поговорить, давно пора. А может, он ей уже сказал, что денег от отца не возьмет, вот и достает его? Так, Маша, терпение…

— Ну что, поедем? Ты уже у Леднева до сих пор живешь?

— Да я бы съехала от них уже давно! Но сначала то одно, то другое. Хотя сейчас, наверное…

— Ник правильно делает, что не отпускает тебя одну. Поехали!

Так и не сказал, почему, а я ведь всю дорогу спрашивала!

Едем до Леднева уже минут сорок, наверное. На маршрутке… Народу до фига! Даже сели не сразу, пару остановок стоять пришлось. Такси Рыжий ловить не стал, хотела, конечно, сказать, но быстро рот закрыла. Ехать никуда не хочется, если честно, лучше б у него осталась. Я за эти две недели чуть с ума не сошла, а сейчас, когда рядом, спокойнее все-таки чуть-чуть. Ладно, я спать нормально начала. Две ночи уже высыпаюсь. И диван у него не такой уж и убогий. Приезжаем на Авилова в девятом часу.

— Ты во вторник после пар чего делаешь? — Нажимает кнопку лифта и смотрит на меня выжидающе. Даже очки свои дурацкие снял.

— Да ничего вроде, на фитнес после обеда, потом культуру речи учить. Старая перечница семинар на среду назначила. Она та еще … строгая, короче. Завалить может на сессии.

— Может, сходим куда? А то вчера толком не получилось. Маш? Ты в лифт заходишь?

Я бы так и сталась стоять в полном … шоке.

— Даа, давай.

Не знай я Даню, решила б, что это свидание. Но даже я понимаю, что через три дня после похорон мамы ни один нормальный человек на свидание не позовет. Тем более Рыжий, он и ухаживать не умеет. Но за все время, что мы знакомы первый раз предлагает сходить куда-то вместе. И это… неожиданно.

Они никуда с Айсом не пошли, закрылись в комнате и сидят там уже полчаса. А я все это время отбиваюсь от Барсуковой. Настырная какая стала. Раньше так в душу не лезла.

— То есть вот совсем-совсем ничего? Да?