`A la vie, `a la mort, или Убийство дикой розы (СИ)

Финский вокалист Веллиталте жил на сцене, грациозно двигался, словно в медленном танце в такт со своей красивой партнёршей музыкой. Его голос завораживал и околдовывал всех присутствующих. Целая толпа загипнотизированных поклонников ощущала каждое мгновение — оно проходило по их мокрым возбуждённым телам электрическими разрядами. Энергия мрачного торжества заполнило все помещение и вгоняла в глубокий туманный транс. Когда же смолк последний сюрреалистический аккорд, была сыграна последняя пронзительная нота и голос вокалиста, нежным баритоном взлетевший вверх и опустившийся до низкого рычания, плавно прервался, сцена будто утонула под водой, затаив от напряжения дыхание…

Он обвел долгим взглядом публику: девушек и юношей, чьи глаза вдохновенно горели от восторга; чьи сердца бились как один в этой пьянящей духовности. Они хотели разорвать его на части, но лишь потому что обожали его. Сегодняшней ночью он был их полководцем.

— «Любовь холоднее чем смерть», — наконец озвучил в микрофон следующую песню. И как будто отдал приказ гитаре, владелец которой искусно начал перебирать на ней струны, изобретательно извлекая заунывно-меланхоличные мелодии, разрывающие помещение. Вскоре присоединились барабаны и вторая гитара, как безумный художник-импрессионист, добавила на холст новые оттенки чувств, чтобы преобразить и оживить сюжет.

Трагично звучала музыка. Как полет в небесном эфире над бесплодной землёй, где люди утопают в крови, но жаждут свободы. Он закрыл глаза и полностью отдался тяжелой, непокорной, возбуждающей энергии, сжимая в тонких пальцах микрофон, будто держался за руку любимой. Открыл губы и полилась другая мелодия, летящая из глубин юного готического сердца… О страдающем влюбленном ангеле и его милой возлюбленной, отравленной надежде и жизни, которая невозможна без подлой смерти. Их грешная связь, возникшая на почве святой и невинной любви, должна была закончиться чьей-то смертью. Его возлюбленную убили и поникший от горя Серафим вырвал своё кровавое, обладающее целебным свойством, ангельское сердце из груди, отдавая его ей, дабы она ожила. Он отправился за ней в Царство теней, чтобы, преодолев неописуемые преграды и искушения, вернуть любимую из мира мертвых.

Толпа неистовствовала и ликовала. Они пели вместе с ним. У многих на глазах выступали слезы. Я диву давался, как у него это выходит — эта мелодия заставила поверить всех в правдивость романтической истории. Сверх реальность открылась перед нами, обнажила тело и сокровенные ее участки.

По щекам Аделаиды также текли слезы. Ее большие темные глаза сияли космическим светом и отражали, словно небеса, концертные огни.

Веллиталте же продолжал, пребывая в песенном экстазе, наполнять маленький зал тысячью яркими образами, которые летали по сцене ожившими искрами, эльфами, феями и другими сказочными созданиями. Соединялись в узоры и формы.

Был сыгран финальный аккорд, софиты ярко зажглись, но лишь для того, чтобы тут же потухнуть, погружая сцену во тьму. Зрители вздрогнули от волнения. А затем площадка утонула в овациях, криках и писках возбужденной толпы, среди которой по-большей части звучал девичий визг, некоторые парни тоже кричали, поддерживая группу и в частности ее вокалиста, уже сошедшего со сцены.

Я решил отойти, чтобы подышать свежим воздухом. Мне вдруг захотелось прогуляться. Я видел какой радостной была Ада, она стояла рядом с Виселицей и Стеллой, наслаждаясь музыкой, пританцовывая, поэтому не стал ее отвлекать, не хотел беспокоить своими мыслями.

Улица полнилась различной публикой. Ситуация чем-то напоминала Хэллоуин наоборот. По тротуарам ходила группа разнаряженных людей в каких-то перьях с дикими прическами, похожими на воронову шерсть. На всех лицах был черно-белый макияж. Они пили и весело смеялись, горланя песни. Девушки в платьях словно на балу.

Отдалившись на некоторое расстояние, где все еще был слышен рокот музыки и крики толпы на углу переулка я встретил девочку примерно десяти лет. У нее были пушистые черные волосы, уложенные в длинный хвост. Она тихо всхлипывала, закрывая влажное от слез лицо маленькими ладошками.

— Почему ты плачешь? — спросил я.

Она отвернулась, показывая знак того, что хочет побыть одной. Я собирался уходить, когда наконец прозвучал ее тихий жалобный голос:

— Они дразнят меня.

— Кто тебя дразнит?

— Девочки со школы. Они считают, что у меня глупое имя.

— А как тебя зовут?

— Джесс, — чуть помедлив, ответила девочка. — Ненавижу его, — горько прошептала она.

«Джесс нормальное имя!» — хотелось выкрикнуть мне, но понял, что делать этого не стоит. Неизвестно какие странные нравы у обитателей этого городка.

— Эй, ты что? Это классное имя! — попытался ее приободрить. — Я бы хотел, чтобы меня звали Джесс…

Она недоверчиво на меня посмотрела, хмуря бровки.

— Да, хорошо, я сморозил чушь. Послушай, у тебя редкое для данных, эм, краев имя, но это не значит что оно глупое, — сказал я. — Оно волшебное! Твои одноклассницы тебе просто завидуют.

— Я им также говорила, но они все-равно надо мной смеются.