A moon gate in my wall: собрание стихотворений

Он был, наверно, самый ловкий —
один, среди мильонов тел.
он спасся от бомбардировки
и долго под землей сидел.

Как звери ночью роют норы,

спасаясь от дождя и зла,
прорыл глухие коридоры
дневного не ища тепла.

И так как был иных проворней,

то он ловил и ел мышей
и грыз в земле деревьев корни
и так и жил — один. Ничей.

И успокоилась планета.

Никто не бегал, не кричал,
и души всех погибших где-то
нашли последний свой причал.

Тогда он вылез осторожно.

Был воздух светел, пуст и нем.
Он посмотрел кругом, ничтожный,
— и тихо вдруг спросил: «Зачем?»

9 мая 1952 г.

369. «Закинув в небо голубое…» [178]

Закинув в небо голубое
высокой мачты острие
стоит, укрытый от прибоя
корабль, отплававший свое.

Его пути пересекались,

ведя от самых дальних мест,
из-под Авроры Бореалис
в края, где светит Южный Крест.

Легенды северного снега

он, белокрылый, доносил
до самой Тьерра-дель-Фуего
и возвращался, полный сил.

Стоит. Один. Давно ржавеет.

Тяжелый якорь врыт в песок.
В пустых каютах ветер веет.
Последний сон его глубок.

9 мая 1952 г.

370. Ноктюрн («Было тихо, так тихо печальное синее небо…»)

Было тихо, так тихо печальное синее небо,
только белые птицы парили, тоскуя и плача,
потухала заря, совершалась последняя треба,
и грустила земля обо дне, что навеки утрачен.

Обнимали туманы дышавшую грудь океана

и на дюны ползли, где пески серебром отливали;
был белеющий месяц, как шрам заживающей раны,
и огромные звезды на люстре небесной кивали.

В океан безвозвратно, бесшумно впадают потоки,

в бесконечности звезд умолкают аккорды ноктюрна,
забываются песни, теряются давние сроки,
горсти стылого пепла в последнюю сыплются урну.

27 мая 1952 г.

371. «Высоко на какой-то горе…»

Высоко на какой-то горе,
на весенней веселой заре,

ты найдешь очарованный цвет,

ты услышишь желанный ответ,

только верь, не устань, не отстань,

— перейди через реку Иордань,

потому что нельзя отступать,

засосет ненасытная падь, —

только лезь, добивайся, иди,

видишь, светится луч впереди.

Не теряй же надежды, поверь,

что откроешь заветную дверь,

и войдешь, и воскликнешь: «Не зря

обещала так много заря,

и звала, и манила вперед,

в этот край, где подснежник цветет!»

Май 1952 г.

372. «Засверкал остроконечный месяц…»

Засверкал остроконечный месяц.
Фонари зажглись вечерних улиц,
И лучи неощутимых лестниц
От земли на небо протянулись.

Вот, взойти — увидеть, что такое,

И назад не возвращаться снова.
А проснуться в золотом покое
Золотого утра неземного.

Май 1952 г.

373. «Живи себе, живи… Войны не надо…»