А может?.. (СИ)

Ребята едва успели попрощаться со всеми. Когда пара выходила из ресторана, стояла уже глубокая ночь, но папарацци смогли сделать несколько снимков. Нина в своём изящном платье чем-то напоминала Золушку, которая сбежала с бала, а Сомерхолдер, не отходивший от неё ни на шаг и поддерживавший подол её платья, был похож на сказочного принца. Йен и Нина поймали такси и уехали в отель, а затем, переодевшись в более удобное, отправились в другой район Лос-Анджелеса — Брентвуд — весьма оживлённое место, очень популярное как у самих американцев, так и у туристов. В этом районе было много высотных домов с открытыми крышами, где можно было насладиться прекрасный видом на горящий миллионами огней город, так что о своём выборе Нина и Йен не пожалели. Поднявшись на крышу одной из таких многоэтажек, они будто бы ушли от внешнего мира: казалось, стих даже шум улицы.

— «15 июля — 22 августа Земля пройдет через метеорный поток Персеиды, довольно интенсивный и продолжительный. Увидеть его может каждый, так как небо чистое, без туч и облаков. Пик звездопада — 13 августа, когда частички пыли будут наиболее яркие», — читал Сомерхолдер какой-то текст на экране своего смартфона, устроившись поудобнее.

— 13 августа… Чуть-чуть не успели, — сказала Нина.

— 13 августа была лишь самая большая яркость, а звездопад можно увидеть и в любую другую ночь до 22 числа включительно.

— Даже если я его не увижу, то не расстроюсь: сегодня и так волшебная ночь, — произнесла Добрев, положив голову Йену на плечо и взглянув на тёмное, таинственное небо, усеянное россыпью звёзд, которые казались такими далёкими, но так манили своим светом и напоминали драгоценные камни. — Знаешь, сейчас я вспомнила, как семь лет назад точно так же, летом, перед вылетом в Ковингтон на съёмки, смотрела на звёздное небо и думала о том, что меня ждёт впереди. Мне было немного страшно, так как наш проект изначально был запланирован как «долгоиграющий», и это был первый раз, когда я уезжала из дома так надолго. Мне было двадцать. Боже, всего двадцать лет!.. Могла ли я тогда представить, через что мне предстоит пройти, что почувствовать, сколько всего узнать…

Йен внимательно слушал девушку.

— Ты не жалеешь о том, что тогда ты оставила учёбу в университете? — спросил он.

— Я никогда не жалела ни об одной секунде, связанной с «Дневниками», — ответила Николина. — Да, уехать почти в неизвестность, едва начав учёбу, не зная, как сериал примут зрители, — это было достаточно рискованно с моей стороны. Но наша жизнь слишком коротка, чтобы бояться совершать какие-то маленькие безумства. Кто знает, может быть, именно они приведут тебя к твоей мечте. У меня так и было.

Нина помолчала несколько секунд, но, подумав немного, продолжила.

— Знаешь, — сказала она, — наверное, когда-нибудь я всё-таки закончу учёбу в университете и получу диплом социолога. Я уверена, что точно захочу узнать что-то новое, хотя, наверное, моя одержимость кинематографом не пройдёт никогда. Представляешь, стукнет мне лет сорок, с утра буду отвозить детей в садик, а может, даже в школу, а сама по пробкам буду пытаться добраться до университета, на светофорах читая про социологический дарвинизм и технологический детерминизм, — хохотнула Нина. — А ты будешь проверять мои конспекты, — сказала она, ткнув пальцем в грудь Йену.

— А я представляю, что после защиты диплома в этом университете ты поедешь получать как минимум Emmy, — с улыбкой ответил он.

— В твоём сознании я всё-таки актриса, а не социолог? — спросила Добрев.

— В моём сознании ты в первую очередь моя будущая жена, — серьёзно сказал Сомерхолдер. — А что касается профессии… Я никогда не мог представить тебя вне съёмочной площадки.

— Знаешь, если честно, я тоже. Есть столько образов, которые так хочется попробовать, масса возможностей представить себя на месте человека, которого ты играешь. Бедная девочка с периферии, мать-одиночка или жестокая бизнес-вумен, изменяющая своему мужу. А может быть, тайный агент ФБР.

— За это я и люблю актёрскую профессию, — кивнул Йен. — Ну когда ещё сможешь увидеть себя во всех этих образах? Увидеть и, может быть, взглянуть на свою жизнь под другим углом зрения, что-то изменить.

— А каким ты представляешь себя лет, скажем, через десять? — спросила Нина.

— Седым стариком с целой котофермой, — рассмеялся Йен. — С нашей-то любовью к котам…

— Смолдер, ну я серьёзно! — возмутилась Нина, толкнув его в плечо.

— Ну, если серьёзно… Мне не дано предугадать, останусь я к тому времени связан с кинематографом или нет, но одно знаю точно: я буду заниматься благотворительностью. Мне очень хочется верить, что через десять лет люди станут более восприимчивы к чужой боли и открыты к тому, чтобы творить добро.

— Мне кажется, ты не сможешь попрощаться с кино окончательно — по крайней мере, в ближайшем будущем, — сказала Нина. — Я же вижу, с каким энтузиазмом ты относишься к каждой своей роли. Может быть, сейчас ты просто устал от этого всего, ведь ты никогда не любил публичность. Но это проходяще.