А наутро радость

– Ее пьесу нельзя включить в сборник, – заявил он. – Она же не студентка университета.

Маленький мирок Анни рухнул. Она с мольбой взглянула на мистера Хейза.

– Имеется два условия, мистер Кронт, – сухо произнес он. – Во-первых, это должна быть хорошая пьеса. Во-вторых, она должна быть написана в ходе наших занятиях. Пьеса миссис Браун удовлетворяет обоим условиям. Еще какие-нибудь вопросы?

– Если позволите, – сказал Том, который был влюблен в красивую Сильвию, – я думаю, что следует опубликовать пьесу мисс Коннел.

– С ее пьесой не все в порядке, – ответил мистер Хейз. – В ней есть все составляющие хорошей пьесы, но она лишена жизни. – Он повернулся к Анни: – Миссис Браун, вы не сделали никаких комментариев, когда ее читали в классе.

– Но вы меня не спрашивали, мистер Хейз.

– Я спрашиваю вас сейчас. Вы можете сказать, чего ей не хватает, по вашему мнению, чтобы стать хорошей пьесой?

– Все дело в диалоге, – начала Анни. – Он неправильный. В комнате общежития сидят эти девушки. Сейчас субботний вечер, льет дождь, и они беседуют о своих бойфрендах. Все эти девушки одного происхождения. Поэтому они думают и говорят одинаково. И мисс Коннел так и написала. Но мне кажется, что, даже если они говорят одинаково, каждая из них все равно должна говорить по-своему. Я знаю, что хочу сказать, но неправильно выражаю свои мысли.

– Превосходно, миссис Браун, – похвалил мистер Хейз. – Вы хотите сказать, что в пьесе недостаточно обрисованы характеры. Диалог не удался. Ведь именно через диалог мы даем характеристику персонажей. – Он перечислил элементы диалога: – Каждая строчка диалога должна, во-первых, характеризовать персонаж, который ее произносит; во-вторых, способствовать развитию действия; в-третьих, быть интересной сама по себе. В идеальном диалоге имеются все три элемента. В хорошем – два. А в диалоге мисс Коннел всего один элемент: развитие действия. Итак, мисс Коннел, если вы готовы переделать вашу пьесу, она будет седьмой, и мы сможем издать книгу осенью.

– Зачем же мне это делать, мистер Хейз? Мой отец прочитал эту пьесу и сказал, что все хорошо. Как вам известно, он бродвейский продюсер.

Мистер Хейз пожал плечами и поднял руки, показывая, что сдается. На колокольне пробило час, и последнее занятие этого года закончилось.

– Вот и все! – сказал мистер Хейз. – Желаю вам хорошо провести время этим летом.

– И вам того же, – хором ответил класс.

Все ушли, но Анни осталась, чтобы поблагодарить мистера Хейза за то, что он выбрал ее пьесу. Он галантно ответил: «Не за что». Побольше бы таких пьес, как у Анни, добавил он. И выразил надежду, что осенью она будет посещать другой его курс, посвященный трехактным пьесам. Он был разочарован, когда Анни сказала, что не сможет посещать занятия осенью, так как к тому времени у нее будет ребенок.

Она попрощалась, пожав ему руку, и ей стоило больших усилий не расплакаться.

Том и Сильвия ждали Анни во дворе. Они пригласили ее выпить колы. Том, горевший желанием опубликоваться, умолял Сильвию переделать ее пьесу. Тогда не придется переносить издание сборника на следующий год.

– Давайте надавим на нее, Анни, – сказал он, – и заставим переписать. Тогда мы с вами сможем хвастаться, что мы драматурги, пьесы которых изданы.

– Послушайте, – возразила Сильвия, – с моей пьесой и так все в порядке. Я не собираюсь больше с ней возиться.

– Даже для того, чтобы ее опубликовали? – удивилась Анни. – Вам это может показаться смешным, Сильвия, но я думаю, что нет ничего лучше на свете, чем опубликовать что-нибудь свое.

– Вы высказали мои мысли, Анни, – присоединился Том.

– Вы оба очень милые, – сказала Сильвия. Она взяла их за руки. – И я желаю вам обоим большой удачи, начинающие драматурги! Но, честно говоря, меня не интересует карьера писательницы. Я посещала этот курс только потому, что собираюсь стать актрисой. Вот я и подумала, что должна немного знать о том, как делается пьеса. А теперь давайте выпьем еще колы и поговорим о чем-нибудь другом.

Они предались воспоминаниям о занятиях по драматургии и о смешных происшествиях. А Том изобразил студента по имени Кронт, который всегда возражал против всего и ни в чем не находил достоинств.

– Маленький злюка, – сказал Том.

Они смеялись и болтали, и Анни слушала и улыбалась. Она почувствовала, что уже не чужая и им, и университету. Как жаль, что этого не случилось раньше! Ведь тогда это так много значило для нее.

– Я просто не могу поверить, Карл! Просто не могу поверить! Подумать только – такая, как я… Я, Карл! Ведь я даже никогда не училась в средней школе. И у меня никогда не было работы, где нужно было думать. У моей матери и отца не было образования. Мы были бедны и жили в многоквартирном доме. А мама всегда говорила, что я ничего не знаю и у меня плохо варит голова. А твоя мать! Она же считает, что я – никто, что я недостаточно хороша для тебя. Пьесу, которую я написала, собираются напечатать в книге!