А небо по-прежнему голубое (СИ)

Гермиона невольно отступила, пошатнувшись, и тут же вспомнила, о каком сейфе идёт речь. Кажется, об этом говорили бегавшие от егерей отец Тонкс и его компания: после того, как Джинни с ребятами попыталась украсть меч, Снейп передал его на хранение в банк. Но если настоящий меч в итоге оказался в озере, то как могло получиться, что его похитили из сейфа? Как Беллатрисе могло в голову прийти то, что школьники сумели обойти охрану банка и пробраться внутрь, да ещё и ограбление совершить!

Думать хладнокровно и логически было крайне трудно, и Гермиона всё ещё не могла понять, что говорить и как себя вести.

— Ты усложняешь мою задачу, — процедила Беллатриса. — Говори правду, иначе…

— Мы ничего не крали! — воскликнула Гермиона.

Она пыталась тянуть время, лихорадочно размышляя. Если кто-то в обход приказания Снейпа поместил в сейф поддельный меч, значит, он там и остаётся, а хвалёные волшебники не в силах даже понять разницу между обычной подделкой и гоблинской работой. Беллатриса тоже не видит разницы; возможно, тогда её удастся убедить в том, что меч, который нашли в палатке — фальшивка, а настоящий так и лежит в её сейфе?

Однако дальнейшие мысли вылетели из головы, когда разъярённый голос Беллатрисы вновь резанул по барабанным перепонкам:

— Ты лжёшь, паршивая грязнокровка! — а затем последовал резкий, наискось взмах волшебной палочкой, и неизвестное, явно невербальное заклинание обожгло Гермиону ударом хлыста. Не выдержав острой, неожиданной боли, девушка вскрикнула. — Ещё раз спрашиваю: где вы взяли этот меч?

— Нашли! — лихорадочно зашептала Гермиона, содрогнувшись. — Мы его нашли, правда, нашли…

— В моём сейфе!

И снова взмах, уже большей силы, заставивший Гермиону, до того старавшуюся стоять неподвижно, упасть на колени. Со связанными руками ей было трудно удержать равновесие. Подошедшая в два шага Беллатриса отвесила девушке звучную пощёчину и брезгливо вытерла руку о юбку шуршащего платья.

— Как вы туда проникли? КАК ВЫ ТУДА ПРОНИКЛИ?!

— Мы не грабили ваш сейф! — закричала в ответ Гермиона. Её всю трясло, она даже не чувствовала бегущих по щекам слёз. — Мы вас не грабили, это правда! Меч ненастоящий!

Новое заклинание достигло своей цели быстрее, чем девушка успела сделать вдох. Оно порождает волну ослепляющей боли где-то внутри, под кожей, оно словно ломает кости, хруст отдаётся в голове. Уже не в силах сдерживаться и мыслить логически, не в состоянии думать о чём-либо, кроме как об этой невыносимой боли, Гермиона закричала, чувствуя, как этот крик раздирает горло.

— ГЕРМИОНА! — послышалось откуда-то издалека.

— Отвечай на вопросы! — визжала Беллатриса. — Как вы проникли в сейф? Что ещё украли оттуда?

После каждого вопроса следовала новый виток боли, не дававшей даже секундной передышки. Всё происходящее сливалось в кровавое марево, бредовую галлюцинацию, в которой Гермиона не могла ничего делать, кроме как выплёскивать свою боль в криках и отчаянно, исступлённо твердить лишь одно:

— Ничего! Мы ничего не крали! Мы не забирались в ваш сейф! Мы этого не делали!

— Вам помог этот гоблин? ЭТО ОН ВАМ ПОМОГАЛ, ДРЯНЬ?!

— Мы даже не знаем его! — рыдала Гермиона. — Это фальшивый меч, простая подделка!

— ЛОЖЬ!

Похоже, Беллатриса в ходе допроса решила использовать на ней весь арсенал своих пыток. Адская боль, завладевшая телом и сознанием, неожиданно схлынула, как отбегают волны на побережье, давая сделать несколько осторожных, болезненных вдохов. Гермиона обнаружила себя лежащей на полу, откуда ей были видны три фигуры, застывшие невдалеке у камина. Перед глазами мелькали ботинки ходившей кругами Беллатрисы и подол её чёрного платья, а на паркете роскошной залы разбегались крошечные кровавые ручейки. Если бы Гермиона могла хоть что-то почувствовать, она бы ощутила, как саднят многочисленные порезы, без разбору оставленные на щеках, руках и ногах — везде, где режущие заклинания вспарывали одежду вместе с кожей. Не в силах пошевелиться, Гермиона прикрыла глаза, надеясь, что хотя бы это позволит продержаться. В тот же момент её будто окатило ледяной волной: острый, не дающий дышать холод точно заморозил кровь в венах, не давая ей циркулировать, покрыл лёгкие, и без того разрывающиеся, коркой льда. Гермиона так и задохнулась на вдохе, замороженная изнутри, не чувствуя абсолютно ничего. Если Беллатриса сейчас вздумает пнуть её, она разобьётся на сотню осколков, буквально разобьётся!..

Но этого в её планах не было. Женщина, сделав ещё пару кругов, во время которых Гермиона так и лежала, застыв, вновь взмахнула палочкой, и внутри вспыхнуло пламя, настоящее, бешеное, ревущее пламя, пожирающее всё на своём пути, сметающее ледяной плен. Извиваясь в агонии, Гермиона кричала и кричала, и ей вторили вопли Рона:

— ГЕРМИОНА!

Сколько прошло времени с тех пор, как они сидели в палатке, слушая «Поттеровский дозор», и улыбались, различая знакомые голоса? Сколько времени прошло с нападения егерей, с начала этой безумной пытки?

Едва шевеля разбитыми губами, Гермиона упрямо твердила правду: