А небо – уже в снегу…

Ткнулись в пыль
Сердитых капель рыльца.
Замолчал и спрятался петух.
От ненастья торопясь укрыться,
Пробежал по ниточке паук.

Паутина, путаница слухов,
Всхлипов, разговоров, луж – и вдруг
Ахнул гром – и загремел, заухал
Ливень
И обрушился на луг.

И подспудно,
Смутно понимая,
Что означен, начат зимний путь,
Он сверкал, страдал у края мая,

Мокрыми руками обнимая
Высоту, которой не вернуть.

* * *

Мне нечего сказать себе, пожалуй.
В пустых вощинах мёду не сыскать.
Душа стара – седа, ни дать, ни взять:
Скрипучий стол, горбатая кровать,
И навсегда здесь поселилась жалость.

И что с того, что было нам постигнуть
Дано любовь, восторженность… Увы!
Самообман – лишь версия судьбы,
Где и найти, и потерять не стыдно.

И нас несёт земное бытиё
Сквозь листопады, хляби там и вёдро,
И тянет к нам заплаканные морды
Лесное и дворовое зверьё.

И застят свет подсолнечные стебли,
И солнечных идей крутая рать
Спешит опять судьбу переиграть…

И любим мы,
И тихо губим Землю,
Самих себя отчаявшись понять…

* * *

Безлистый дуб –
Как резкий иероглиф
На мутноватой желтизне заката.
Морозность рельс, вороньи крики,
Окрик
Товарняка, летящего куда-то
В закаты,
По следам вчерашних листьев,
Пылающих, палящих над лесами,
Над голосами птиц, над полюсами,
Что на концах земной оси повисли
И крутят Землю, возвращая мысли
К исходным холодам,
Где дуб безлистый

Начертан на закатной желтизне,

Чтоб мир был полон
И понятен мне…

* * *

Уже сентябрь.
Набухшая калина
Докрашивает гроздья на весу.
Скользнёт едва заметно по лицу
Мгновенный дождь –
Бесцветный, паутинный,

Ударится сухой орех о жесть
Капота, вызывая вскрик сигнала,
И мало остаётся, очень мало
Всего, что пережить и перенесть
Ещё мы в силах.

Летние дороги
Кончаются, и осени порог
Уже нас принял, но не уберёг
От стылости предзимнего простора,
Где ни любви,
Ни слов твоих, ни ссор и
Где нам вдвоём – ни тропок,
Ни дорог…

Уже сентябрь.
И скоро, очень скоро,
Как и всегда,
Как некогда,
Как встарь,

Ударит в белый колокол декабрь…

* * *

Уныние осенних отпусков,
Когда пусты сады и бродит сусло
В бутылях тёмных с горловиной узкой,
И на холстине зреет курага,
И время не торопится, пока
Мы не поймём,
Что свято место – пусто,
Что ближние дороги и пути
Успело листопадом замести
И размесить,
И унавозить густо.

И наша догорающая дружба
Уже сквозит прохладой,
И, шепча
О прошлом,
Ты глуха к моим речам,
Губам, рукам,
И не любовь, а служба
Давно привычному нас сводит по ночам,

Где тайна и спасительный расчёт
Свечи ночной,

И время вспять течёт.

* * *