А он не вернулся из боя

— Не понимаю я эту вашу Коблик, с чего вдруг она сделала такой вывод? — ошарашенно пробормотал Новиков и, как бы обращаясь с просьбой к Бровиковой, сказал: — Надо ее как-то убедить не делать этого. Она меня неправильно поняла. Я вовсе не имел в виду, что там захоронен не Коблик. Это какое-то недоразумение. Надо ее убедить не делать этого. И вообще, Анна Степановна, давайте будем считать, что вы все, что знаете об обстоятельствах пропажи сына, уже рассказали. Если что-то еще станет вам известно — звоните, ну, а если я что-нибудь еще выясню, то сообщу вам.

— Скажите, а моей невестке приходить завтра к вам?

Новиков задумался на несколько секунд и ответил:

— Пусть подойдет. Я должен закончить с ней разговор. Скажите ей, что я надолго ее не задержу. И еще, у меня к вам есть просьба. Вы же общаетесь с семьями погибших и пропавших в Афганистане. Если услышите что-то, может, о намерениях протестного характера с их стороны, сообщите сразу мне. Сейчас, знаете ли, время тревожное, и допустить, чтобы кто-то из них связался с оппозицией… До свидания.

Выйдя из здания, Анна Степановна решила, что больше терпеть этого придурка она не будет. Подумала: «Пусть Танечка завтра еще сходит, а там решим, как нам поступить».

А Новиков в этот момент быстро собрался и направился к председателю Союза воинов-интернационалистов, у которого уже бывал несколько раз. Именно после вмешательства этого человека, буквально две недели назад семья Новикова получила квартиру. В то время председатель еще не знал, какой мрази он помогает. Новиков же спешил к нему и по дороге продумывал, как он будет рассказывать о своей важной деятельности в ДРА, ведь надо бы попросить еще о помощи в установке домашнего телефона и переводе дочери на более престижный факультет университета. Надо отдать должное, умел Новиков польстить, подстроиться, изменить свою личину, унизиться до предела, но с одной целью — добиться того, что ему надо в своих шкурных интересах…

На следующее утро к нему явилась Татьяна. Майора было не узнать. При ее появлении в кабинете он подскочил с места, пошел к ней навстречу, чуть обняв за плечи, подвел ее к стулу и сразу же завел разговор:

— Танечка, вчера я разговаривал с Анной Степановной. Она, как и другие матери, с которыми я беседовал, в том числе и Коблик, в силу своей ранимости не понимает, какую важную работу я провожу, защищаю интересы и безопасность нашего государства. Я и в Афганистане с оружием в руках делал ту же работу. Об этом свидетельствуют мои многочисленные государственные награды. И мне бы не хотелось, чтобы мамы переживали, а тем более жаловались, отнимали время у руководства и, главное, трепали себе нервы. — Он сделал паузу, внимательно посмотрел на нее, и его тонкие губы растянулись в улыбке: — Твоя свекровь даже не догадывается, что известно мне.

— А что вам известно? Вы что-то знаете об Андрее? Так скажите мне.

— Понимаете, Таня, это государственная тайна. Я мог бы, конечно, поделиться с вами… лично. Но где гарантия, что вы не расскажете этот секрет, скажем, своей свекрови или еще кому-либо…

— А я никому и не расскажу!

— Сомневаюсь, Танечка, — он подошел к ней и, обняв за плечи, тихо произнес: — Я готов поделиться с вами этим секретом — государственной тайной, но мне нужны гарантии.

— А что я могу сделать? Может, мне расписку вам написать?

— Ну, от расписки можно и отказаться. А я, доверившись вам, рискую карьерой, да и не только, возможно, даже жизнью. В нашей конторе такие вещи оплачиваются кровью. Не скрою, Танюша, — его потные руки заскользили ниже, коснулись ее груди.

Но Таня, не замечая этого, взмолилась:

— Скажите, он хотя бы жив?!

Новиков ощутил руками ее упругую грудь, его пьянил ее запах, но чувство осторожности, опасение, что в любой момент может открыться дверь и войдет начальник, тормозило его дальнейшие действия. Он как бы отпрянул от нее:

— Ну, Танечка, вы меня чуть до греха не довели! Кажется, я пленен вами и готов на всё.

— Скажите, так Андрей жив? — переспросила Татьяна.

— Вы знаете, скажу вам первый секрет. Об этом, кстати, знает ваша свекровь. Но она дала слово иностранной разведке, что не расскажет это даже вам. Ваш муж… — Новиков вдруг картинно показал на потолок, потом на стены и приложил палец к губам: — Ну, вы понимаете меня? — он кивнул в сторону стен, глазами показал на потолок и предложил: — Давайте я провожу вас до выхода из здания.

Таня, ошарашенная его словами и мыслью, что она сейчас услышит о своем муже, быстро встала и поспешно пошла к дверям. Майор вышел следом и, окинув взглядом длинный коридор, тихо сказал: