А потом я попала в историю Золушки

Встав, Лилиан открыла платяной шкаф, выкинула оттуда всю одежду Шона и собрала её в мусорные пакеты. То же самое она сделала с другими вещами, которые, по её мнению, могли принадлежать только ему: бритвой, зубной щёткой, обувью… В заключение Лилиан вытащила из фотоальбома все фотографии, на которых был Шон, и стопкой сложила на столе.

Собрав пакеты, она подхватила под руку в стельку пьяную Марион и потащила к выходу. Вскоре подруги уже стояли под мостом, выкладывая в найденное там старое ржавое корыто содержимое мусорных мешков, собранных Лилиан: на дно легла одежда Шона, сверху обувь и личные вещи, а довершила композицию россыпь фотографий.

– Хочешь их порезать сначала? – спросила Лилиан.

Марион, с трудом сдерживая застлавшие глаза слёзы, помотала головой.

– Тогда заливай. – Лилиан протянула ей жидкость для розжига.

Когда первое масляное пятно растеклось по нежно улыбающемуся лицу Шона, такому родному и любимому, Марион не выдержала. Упав на колени, она обняла ржавое корыто, будто это был сам Шон, и заорала дурным голосом: было так больно и одиноко, что хотелось умереть.

– Марион, фу! Отпусти эту гадость! – Лилиан, с трудом отодрав подругу от корыта, оттащила её в сторону и, убедившись, что они обе находятся на безопасном расстоянии, кинула в него зажжённую спичку.

Столб пламени взвился в тёмное небо, и вместе с ним в руках Лилиан взвилась Марион.

– Не-е-ет! – истошно вопила она. – Не надо, пожалуйста! Верните мне его! Я всё сделаю! Я изменюсь! Я исправлюсь! Только верните мне Шона!

– Спокойно, спокойно, девочка, – ласково приговаривала Лилиан, поглаживая трепыхавшуюся подругу по голове.

Когда над истлевшей грудой хлама погасли последние искры, Марион уже спала в объятиях подруги. Ей снился сон о счастливых временах, которых было уже не вернуть, и по её лицу продолжали течь слёзы.

***

Наутро Марион стало так плохо от выпитого спиртного, что Лилиан пришлось отвезти её в отцовскую больницу. Марион отключилась, едва её положили на койку, а Лилиан села на её краешек и начала поглаживать подругу по голове. Как же она любила эту добрую, нежную девочку… И как ненавидела парня, который заставил её страдать.

– Доброе утро, – зайдя в палату, поздоровалась медсестра. – Я пришла поставить капельницу.

– Доброе утро. – Лилиан поднялась с койки, чтобы не мешать. Медсестра приветливо улыбнулась и, подойдя к пациентке, осторожно вставила ей в вену иглу.

– Не говорите никому, ладно? – попросила Лилиан, наблюдая за работой медсестры. – Её отец работает в соседнем корпусе, и если до него дойдут слухи…

– Не волнуйтесь, я никому ничего не скажу, – заверила хозяйскую дочку та.

– Спасибо.

Когда медсестра ушла, Лилиан снова присела на кровать Марион. В детстве они были не разлей вода, и Лилиан хорошо помнила, какой Марион была тогда: светлой, всегда улыбающейся девочкой. Но, когда им было по четырнадцать, Лилиан уехала учиться за границу, и их дороги разминулись на три года… Лилиан до сих пор помнила, в каком шоке была, когда впервые увидела Марион-старшеклассницу: затравленное создание с вымученной улыбкой, которое сидело перед ней за столиком кафе, было лишь тенью того жизнерадостного колокольчика, каким она была раньше. И вот теперь, стоя рядом с больничной койкой подруги, Лилиан видела перед собой даже не тень колокольчика, а бледную, осунувшуюся куклу с иссушенными потрескавшимся губами и тусклыми, спутанными волосами…

– Что ты с ней сделал, Шон Фелман? – сжав кулаки, с ненавистью процедила Лилиан. – За что ты сломал жизнь моей лучшей подруги?

Но ей не нужен был ответ. Она уже и так знала его: чтобы развлечься. У этого самовлюблённого актёришки никогда не было серьёзных намерений насчёт Марион.

– Непростительно, – с трудом сдерживая закипающую внутри ярость, выдавила Лилиан и, порывисто встав, вышла в коридор. В виски ей колотила жажда мести, и она уже придумала, что предпринять.

Достав смартфон, Лилиан набрала номер Шона.

– Алло? ‒ после нескольких гудков послышался в динамике его голос.

– Привет, Шон, это Лилиан. Не забыл ещё меня?

– Нет, конечно. Что случилось? Что-то с Марион?

– Да… – Лилиан замолчала.

– Что случилось? ‒ Как она и ожидала, Шон разволновался. ‒ Что с ней?

– Она сейчас в нашей клинике. Мы сделали всё, что могли…

– Что с ней? – в очередной раз повторил Шон. Теперь в его голосе слышалась уже неприкрытая паника.

Последовала очередная пауза – Лилиан нравилось играть с этим напыщенным козлом.

– Её жизнь уже вне опасности, не волнуйся.

– Да что с ней произошло?! – не выдержал Шон.

Лилиан усмехнулась, заранее представляя реакцию Шона, и, упиваясь каждым словом, произнесла:

– Вчера вечером Марион попыталась покончить жизнь самоубийством.

Шон не отвечал очень долго. Лилиан даже решила, что звонок сорвался. Но, когда она сказала: «Алло?», он всё же заговорил. Голос его сел и дрожал.

‒ Она ещё в клинике?

‒ Да.

‒ Я сейчас приеду.

‒ Приезжай.

Закончив разговор, Лилиан довольно усмехнулась и пошла будить Марион.

– Но я не могу! – выслушав предложение подруги, воспротивилась та. – Лилиан, я не могу с ним так поступить!