А потом я проснусь

Полететь на Кипр она согласилась. Интерес к новым местам пересилил страх предстать перед родителями в качестве моей девушки, как и обнаружившуюся нелюбовь к перелетами. С Богданом проблем, конечно, тоже не возникло. Как сказал Лелик: за нашу с ней пару все болеют, и каждый счастлив выступить феей-крестной. Я на это только лишь усмехнулся, хотя в глубине души испытал громадное облегчение. Не хотелось, чтобы в нашей компании о Ярославе думали плохо из-за того, что она легкомысленно переметнулась от меня к Сойке и наоборот.

— Загляни в бардачок, — тоном заправского волшебника распоряжаюсь я, когда к концу рабочего дня она по традиции оказывается сидящей в моей машине.

С подозрением сощурившись, Ярослава отщелкивает пластиковую крышку и вытаскивает бордовую книжечку с вытесненным на ней золотым гербом.

— Это же… — закусив губу, она быстро пролистывает страницы, а потом с визгом кидается мне на шею. — Мой первый загранпаспорт! Офигеть-не встать! Ты реально это сделал… А мне на работе все в один голос говорили, что это невозможно. Зарина месяц назад документы подала, и ей еще до сих пор не пришел…

— Просто Зарина не дружит с Леликом — повелителем паспортных столов, — смеюсь я, поглаживая ее по спине. — Я купил билеты на четверг. На тебя ложится непростая миссия по сбору чемодана.

— А что туда нужно взять? — моментально начинает сыпать она вопросами. — Я смотрела погоду: плюс тридцать пять. Жарища. Купальник, да? А красивое что-то нужно брать? В смысле, я же там ничего не знаю… Что ты вообще задумал?

— Возьми что-нибудь удобное для прогулок, ну и пару платьев. Родители наверняка захотят вытащить нас на ужин. Ну и я сам хотел бы увидеться с Лукичами.

— А кто это такие?

— Увидишь. Очень приятные люди.

— Уф-ф… — Ярослава откидывается в кресле и вновь бережно раскрывает свой новый документ. — Ярослава Савицкая, теперь вам официально разрешен выезд заграницу.

Как и всегда, я улыбаюсь, подглядывая за ней. Она не умеет радоваться специально, а потому ее реакции вдвойне ценны. Каждый раз, делая что-то для нее, я чувствую себя Дедом Морозом, и это ощущение так сильно мне нравится, что останавливаться просто не предоставляется возможным.

— Купальник у тебя есть?

Она брезгливо морщится.

— Есть один страшный, но его я точно не буду с собой брать. Надо будет купить.

— Если хочешь, можем сейчас проехаться по магазинам, — великодушно предлагаю я, даже несмотря на то, что шоппинг, по моему мнению, едва ли не самое отвратительное из всех существующих занятий.

— Не, — отмахивается она. — Я сама. А то я тебя знаю: сразу захочешь за все заплатить, а мне потом переживать придется.

— А для чего тебе переживать? Я уж точно не обеднею от покупки пары купальников.

— Так ты же постоянно за меня платишь! — Ее голос звенит нешуточным обвинением. — И в кафе, и в кино, и в супермаркетах. Сейчас вот билеты на Кипр купишь… И за паспорт наверняка кучу денег отдал…

— Паспорт ты получила совершенно бесплатно благодаря Лелику, — поправляю я. — Что тебя смущает, не пойму? Зарабатываю я хорошо и уж точно не позволил бы тебе делить со мной счет в ресторанах. Сам ведь тебя приглашаю. Логично, что я плачу.

— Просто меня никак не покидает ощущение, что все это неправильно, — вдруг тихо признается она, отвернувшись в окну. — Будто все как-то слишком хорошо, и долго так продолжаться не сможет.

— Так-так, — шутливо тяну я. — В мою машину прокрался пессимист. — И спрашиваю уже серьезнее: — Что за глупости, а? Я думал, что твой девиз: если сегодня хорошо, значит, завтра будет еще лучше.

— Я тоже так думала. А сейчас все чаще ловлю себя на мысли, что боюсь все потерять.

Она резко поворачивается, и в ее глазах проступает неподдельное отчаяние.

— Я даже мечтать не могла, что моя жизнь когда-нибудь будет такой… Что я буду работать в офисе за компьютером, в обед пить капучино из кофемашины, кушать в ресторанах, и что появится такой парень, как ты… Умнее меня в тысячу раз и такой красивый… И что у меня будет собственный заграничный паспорт, и мы вместе отправимся путешествовать…

Она в очередной обескураживает и сбивает меня с ног своей искренностью. Даже если речь идет о ее страхах.

— Мне приятно, что ты считаешь меня умным и красивым… — пытаюсь пошутить я, чтобы хотя бы немного снизить возникший градус сентиментальности.

— Я ведь думала, что всю жизнь безвылазно проживу в Иркутске, — продолжает лихорадочно шептать она, будто меня не слыша. — Лет через десять наскребу денег, чтобы открыть собачий приют и всю жизнь буду помогать животным. Про личную жизнь совершенно не думала, и меня все устраивало. Не зависеть от чужого отношения… Самой распоряжаться своей жизнью.

— Ты взрослеешь и узнаешь много нового. Это нормально, что твои приоритеты меняются.

— И мне все равно страшно. Больше всего из-за того, что наши с тобой отношения могут когда-то закончиться. И тогда я не буду знать, как мне жить.

Услышанное все больше меня удивляет. Понятия не имел, что в ее голове могут бродить такие мысли.