…А потом ничего не случилось!

Шел здесь когда-то, тяжел, нетрезв, сердце тащил, как крест,

Пел то ли «Чубчик», то ль «With or without you», сумерки прогрызал,

С рыхлой свободою на горбу, плотью кормил судьбу.

По тротуарам широких скул, снам электронных шкур.

Жил на Земле – значит пил из луж горький цвет Мулен Руж,

Старое фото, где серый флаг гордо страна несла,

Вышел сквозь двор на проспект, как из матери вышел в жизнь,

Встал на распутье семи ветров. Недалеко метро.

Что тебе надо еще, скажи честно? Да был бы жив,

Ее ладошка в твоей руке, мысли в твоем виске.

Сбудется все, чего ты хотел: чтобы летел, летел

Из января или янтаря снег мимо фонаря.

Не зарекайся, не обещай, будет тебе печаль.

Смейся, пока видишь свет. Потом будешь жалеть о том.

Не возвращайся, забудь пути, коими мог дойти

В пустоши прошлого своего.

Там уже никого.

С.-Пб

Город строили с крыш.

Город наоборот возвели,

Это не был каприз –

В тех краях небо тверже земли.

Сверху вниз. От равнин

Облаков к сирым дольним полям.

От гудящих лепнин

Ниспадали дома к цоколям.

Тяжело и светло

Над землею столетий и бездн

Капители колонн

Опирались на мрамор небес.

Между хлябей и дрягв –

Вертикальный гранитный мираж,

Встал у врат ноября

В вечный вечер закованный страж.

По колено в воде,

Что не пить, но тонуть в ней, но ждать

У нее, но глядеть

На нее. Но не пить никогда.

На Египетский мост

Выходил я, как вызов бросал,

Я стихи тебе нес,

Что рассыпал и не рассказал.

И твой каждый дворец

Пролетая глядел на меня,

Как прекрасный мертвец,

Наклонившийся к гриве коня.

Кто ковал твой язык,

Вялил время у ветра в зубах,

Кто горбатой грозы

Темной медною кровью пропах.

Кто стоит за углом,

Кто узор сочиняет тенёт,

Кто колодцев-дворов

Мрак полярным ковшом зачерпнет.

Город рос сверху вниз,

Но не смог до земли дорасти,

И залив, как карниз,

За который пешком не уйти.

Бледнокожая ночь,

По-чухонски свое лопоча,

Правит меркнущий нож

Дождь соломой лежит по плечам.

Но забудет про нож,

Сняв глухие одежды свои,

И рукой между ног

Она ищет ушедшей любви.

Запрокинув лицо,

В темном бабьем своем естестве,

Ждет, что конь с мертвецом

Прилетит по опавшей листве.

Но его снова нет…

Редкий катер ныряет под мост.

Оставляя волне

Гроздь небесных окурков и звезд.

И у брега Невы

Гоп-компания в три или два-с

Безлошадных живых

Приглашают чекушку на вальс.

Каждый мост, как вопрос.

Город камня за век небольшой –

Нет, не вырос, а врос

В свою плоть инородной душой.

О, земной Парадиз,

Где я в райском чугунном саду

Рассмотрел эту жизнь

Сверху вниз в безымянном году.

Выше света и тьмы

Глядя вниз, кто-то снова в тиши

Наблюдает, как мы

Нарушаем его чертежи.

Впрочем, все как всегда:

Как Пальмира полночных широт,

Мы задуманы так,

Но случаемся наоборот.

Как в обратном кино

Жизнь смешно и внезапно летит…

И Европа в окно

На брандмауэр моря глядит.

клевер

Если привязать к телу несколько мешочков с клевером,

тебе будет нипочем холод и плохая погода.

Хагакурэ.

Запомни, клевер, руки той, что собрала тебя однажды,

Что пристальной иголкой лунной, волнуясь, зашивала в шелк,

И повязала мне на пояс. И холод с той поры не страшен,

И поздней осени дожди не тронут, где бы я ни шел.

Голодный ветер воет в поле, где обернувшись старой ведьмой

Зима в пылающих лохмотьях бежит за белые холмы.

Того, кто верит в цель дороги – в дороге согревает клевер.

Присутствием в судьбе взаимно друг друга согреваем мы.

Когда-то солнце, как Кицунэ, петляло в небесах по-лисьи.

Кузнечики надели латы, и лето в светлой наготе,

Примято маленькой ладонью, как зацелованный трилистник,

Так зеленело и дышало, и не кончался долгий день.

Запомни, клевер все подробно, не упуская ни мгновенья,

Дорога извилась змеёю иль натянулась, как струна.

Что по себе само наивно – тому лишь только можно верить,

А истина по всем расчетам математически смешна.

Какие в ледяном пространстве светила над тобой не зрели,

Какая бы не повстречалась опять волшба или вражда

Не позабудь домой дорогу. Тебя в пути согреет клевер,

Повязанный тебе на пояс единственной, что будет ждать.

малиновка

Что ты, малиновка, бьешь торопливыми крыльями,

Чуя беду?

«Кто-то неслышною тенью, зловещей, змеиною

Вьется к гнезду…»

Нет, тебе чудится, чудится. Сад мой путями змеиными