А потом - убийство!

Билл Картрайт почувствовал, как по спине побежали мурашки.

— Н-нет… до того, как прогремел выстрел, я ее не видел.

— Как скоро она появилась?

— Чтоб мне провалиться, если я помню!

— Могла ли она, например, незаметно вылезти в окно своей комнаты, сначала выключив свет, чтобы ее не было видно снаружи; могла ли она затем позвать мисс Стэнтон, постучать по стеклу, выстрелить и незаметно для вас проскользнуть обратно?

— Да… физически такое возможно.

— Дверь между ее комнатой и комнатой мисс Стэнтон была закрыта?

— Да.

— А теперь подумайте хорошенько, мистер Картрайт, и вспомните… Голос за окном не показался вам знакомым?

Голос Тилли.

Целых два дня Картрайт мучился, терзался и не находил себе места из-за того, что в том голосе слышались знакомые нотки; какие-то хрипловатые полутона; нечеткая речь, как будто рот говорившего был набит мелкими камешками; характерная хрипотца, какая бывает и у мужчин, и у женщин… Голос Тилли!

— И еще одна деталь. В вашем письме к сэру Генри вы говорите, — Гагерн пошевелил пальцами, — что мисс Стэнтон присылали анонимные письма. Каким образом письма попадали к ней?

— Их передавали лично в загородный клуб.

— Вот как! Очень интересно. Тилли Парсонс тоже живет в загородном клубе?

— Да, ее комната соседняя с… — Билл замолчал. Злость, недоверие, изумление затопили его одновременно, словно захлестнули волной; он заговорил быстро и бессвязно: — Нет, не верю!

— Почему? Потому что она вам нравится? — спросил Гагерн, цинично ухмыляясь. Глаза его смотрели куда-то внутрь себя. — Я открыл, что в жизни редко кому или чему можно доверять. Во всяком случае, я не утверждаю наверняка, что нападения — ее рук дело. Я убежден, что за всеми событиями стоит один и только один человек; а та женщина не могла отвечать за первую часть представления. Возможно, ее вовлекли в дело даже помимо ее воли. Я говорю только одно: за ней стоит последить. Какие будут распоряжения, сэр Генри?

Во время их переговоров Г.М. сонно жевал мундштук и иногда хмыкал.

— Послушайте, — с упрямым видом заявил он, — меня интересует пропавшая пленка и больше ничего. — Он выпрямился и заревел на них: — Неужели мне, по-вашему, нечего делать? Вы думаете, я могу сидеть и морочить себе голову вашими покушениями? Все, что мне нужно, — пленка! А теперь давайте-ка кое-что выясним. Вы утверждаете, что пленку украли одновременно с серной кислотой?

— Нет, я только говорю, что пропажу того и другого обнаружили одновременно.

— Угу. Кислоту хранили в студийном павильоне? Я имею в виду — до того, как ее украли.

— Да.

— Но пленки, насколько я понимаю, в павильоне не было?

— Нет, конечно нет. Она хранилась в так называемой Библиотеке — так мы называем большой склад возле монтажных и проявочных студий в западном крыле главного корпуса.

— А когда точно ты узнал об исчезновении пленки?

— Примерно без четверти пять пополудни. Роджер Бейкер позвонил из Библиотеки в студийный павильон и все мне рассказал. Я пошел прямо туда; вот почему никто меня не видел. Оказалось, что пленка и правда пропала. Я вернулся в павильон около пяти минут шестого. Том Хаккетт стоял у двери и обыскивал всех выходящих на предмет обнаружения следов кислоты. Я направился прямо к телефону и позвонил вам; мы еще разговаривали, когда в десять минут шестого я услышал звон разбиваемого стекла — тогда злоумышленник плеснул кислотой в трубу. Я не сразу сказал Хаккетту о пропаже пленки — сообщил ему позже. Он и так очень расстроился.

— Кто может входить в Библиотеку?

— Кто угодно. Мы делим ее с «Рэдиант Пикчерз» и «С.А.Г.».

Г.М. с любопытством оглядел своего агента.

— Не правда ли, сынок, в нашей части света довольно небрежно обращаются с важными вещами?

— К сожалению, да, мы такие.

— Ладно, — кивнул Г.М. — Мне осталось сказать вам только одно. Держитесь вместе и разыщите мне пропавшую пленку. На остальное мне плевать с высокой башни. А сейчас — проваливайте, дайте мне заняться делом. Вот только… — Его широкое лицо разгладилось. Маленький, острый глаз, чье выражение приводило в замешательство, устремился на Билла Картрайта. — Голос-то был ее, сынок? — ласково спросил он.

— Чей голос?

— Тилли Парсонс. Ее ли был голос за окном, когда кто-то выстрелил в девчонку в упор?

— Не знаю, — отрывисто ответил Билл. — Боюсь, что да… — Помолчав, он повернулся к Гагерну. — Моника сейчас внизу, — сказал он. — Предлагаю нам всем выпить, а потом вплотную заняться делом. Я не верю, что Тилли — именно Тилли! — замышляет что-то недоброе. Но если да… Монику необходимо предупредить об опасности.

— К вашим услугам, — ответил Гагерн.